- Имперцы, имперцы, князь! - подлетел разгоряченный гибберлинг на своём коротконогом пятнистом пони, размахивая мохнатыми лапами, тыча в сторону всполошенной пыли. – Князь, правым крылом наступают! Сметут же наших, погибнут зазря!
Пони его мяла нежную зеленую траву, топчась на месте, фыркая своим влажным носом. Сам же он, одетый в стальные латы, все время поправлял великоватый для него шлем, украшенный синими перьями, ерзая на кожаном седле.
- Ну же, князь, не успеет пехота сменить фланг, помрут ребята, ей богу, помрут! Айденус, прошу, труби отступление! – пискливо умолял храбрый гибберлинг, командующий левым крылом пехоты, видя, как стремительно рвется, заставшая лигийцев врасплох, конница империи.
Но Айденус кажется не торопился. Старательно, стоя на пригорке, с высока, он изучал в выпуклое стекло своей подзорной трубы, поле боя, водя ею из стороны в сторону, перелистывая взглядом красные хоругви бившихся лигийских войск. Юношеское, еще совсем молодое лицо его обдувало прохладным ветром, вздымая чернильные пряди к верху, тонкие брови резко вздрагивали, застывая у лба, тогда он принимался ходить по кромке обрыва, бормоча себе что-то под нос, отмахиваясь от советовавших адъютантов.
- Нет, Фок, не могу, войска еще есть, а отступать рано…
- Но князь…
- Скачи лучше к своим и построй их, авось и выдержат, да хранит тебя Тенсес, - с этими словами он пришпорил гнедого коня в раздувшиеся ребра и соскочил за частокол, оставив ворчливого Фока.
***
Конный полк ди Дазире давно ждал сигнала трубачей к атаке, засев в густом лесу прямо напротив имперских легионов, выступивших из леса.
- Ну что там? - устало спросил Адамант подскакавшего на стройном буром коне разведчика.
- Левое крыло Фока смято, солдаты бегут,- опустив голову, отрапортовал тот.
- Пора выступать, Адамант,- шепнул ди Дазире один из командующих, сравнявшись с ним.
- Без сигнала нельзя,- отрезал тот. - Проклятье!
Позади кто-то хихикнул, перерастая в гулкий смех. Адамант гневно обернулся: имперский язык, взятый ночной вылазкой, привязанный к морщинистому стволу векового дуба, туго стянутый веревками, откинув голову, дрожал всем телом, тихонько повизгивая.
- Ну, что ушастые, ха-ха, - булькая слюной, заржал он. - Ждёте, отсиживаетесь здесь, пока ваши соратники дохнут. Трусы!
К имперцу подскочил русоволосый эльф в золоченых латах, огрев того тяжелой пощечиной. Пленник, сплюнув бурым, улыбнулся мерзкой улыбкой с редким рядом зубов.
- Сиди, сиди, тварь остроухая, будет тебе, недаром империя вас отвергла, кхе…
Адамант сделал резкий жест рукой – двое солдат распороли окостеневшие верёвки, подхватили под руки пленника, и потащили того в чащу, в темно-зеленые кусты, волоча бедолагу по земле. Протяжный стон спугнул уснувших на ветках ворон.
- Постой-ка, - дернулся к командующему Адамант. С пояса он снял трубу, обитую серебром, разложил и прильнул к глазку. Глаз его видел дымящиеся станы лигийцев, брошенные обозы и бьющиеся в агонии солдаты и лошади. Конница имперцев влетела в самую тучу скопившихся войск союзников. Сердце Адаманта невольно вздрогнула: позади, вместе с пехотой, шёл отряд карателей, хладнокровно добивая павших канийцев, гибберлингов и безустанно защищавшихся эльфов. Окуляр скользнул левее, туда, где предположительно стоял лагерь Айденуса – князя, сына Переслава, героя лиги.
- Нет! – вскрикнул Адамант. Окружившие его генералы мигом расчехлили подзорные трубы, уставившись в то место, куда смотрел Адамант. – Проклятье!
Взору его открылся пригорок, к которому шагали несметные войска имперцев. Вот первый отряд уже влетел на горку, верные бойцы Айденуса, элита войск, приняла первый удар, грудями ломая острые копья, ощетинившейся пехоты. Придворный маг – Свекольд, яростно метал раскаленные сгустки во врагов, испепеляя их огненной волной. Но вот стрела вонзилась ему в дряблую шею, потом еще две в грудь и старик пал, превратившись в искрящего феникса, взмыл в воздух, где острыми когтями в него впился беркут,любимецБраса – командующего войсками. Оба вспыхнули и камнем полетели к земле. Вскоре из защищавшихся остался лишь пятеро солдат и Гемедон со своим бурым косолапым. Медведь припал к земле, затем взмыл на дыбы, защищая хозяина. В его мохнатой груди застряли несколько стрел – зверь взревел и бросился на замерших имперцев. Гемедон посыпал их молниями и градом, устремив взгляд к небу, торопливо перебирая губами. Медведь пятился назад, огрызаясь, отмахиваясь мощной лапой, скалясь желтыми клыками, брызжа слюной. Сверху на него прыгнул орк, повалил на бок, вынул кривой теса. Гемедон бросился к гудящему медведю, но его сбили копьем, остальные накинулись на бедолагу. Последние обороняющиеся отступили в чащу, побросав тяжелые копья и щиты. Разноцветные своды шатров повалились на землю, а грязные орки подхватили валяющиеся трубы павших трубачей и принялись мычать какофонию, прыгая на одной ноге.
- Сигнала не будет! – бросил Адамант, и развернул морду лошади к своим воинам, глазами и лицами ожидавших его указаний. Он знал, что они пойдут за ним и каждый здесь стоящий отдаст жизнь за своего товарища, за своего командира и за него самого ( Адаманта). Он томно вздохнул и произнес:
- Воины, эльфы, братья! Наш час настал! Тот час, когда наши соратники нуждаются в нас, тот час, когда МЫ можем изменить ход битвы и принести победу нашему правителю и славу нашему народу! Я знаю, не все увидят будущий закат, возможно и я, но я знаю точно, что ужас не должен командовать вами, лишь воля, да-да воля и гордость за свой народ! – яростно жестикулируя руками, Адамант вселял веру и надежду в сердца своих воинов, он видел это по глазам. – Слушайте все! Если наш удел умереть – значит, так оно и будет. Но я заклинаю вас: раз уж нам суждено принять смерть от этих ублюдков, давайте продадим свою жизнь ПОДОРОЖЕ!
- УРА-А-А! – взмыли вверх сотни блестящих копей и мечей.
- Правильно, урааааа! – кричали солдаты.
- Веди нас, Адамант! - донеслось с задних рядов.
- Верно, мы пойдем за тобой, Адамант!
Адамант расплылся счастливой улыбкой. Он знал, что солдатам не страшно умереть. Внутри него поднимался огонь, его будоражило. Он желал битвы.
- Бастиль, труби! – приказал Адамант, разворачиваясь в сторону марширующих имперцев. – Не посрамим лигу, вперёд! – Адамант бросился в бой на своем тонконогом коне, первым выскочив из леса. Но вскоре пышущие жаром кони, облаченные в литые доспехи, с горланящими всадниками, звеня, обогнали его. Вокруг летел гул и воодушевленные крики воинов. В ушах свистел ветер, а конь безустанно храпел, вминая копытами грязь и тела павших товарищей. Адамант мчался вперед, видя, что отстает. Его конница застала имперцев врасплох: те даже не успели понять, откуда кричат и атакуют, как половина их легионов смяли тяжелые лошади. Врагов охватила паника и вот ровные прямоугольники рассыпались, руша остальное войско, бежали без оглядки, выкатив сумасшедшие глаза. Командиры пытались удержать всполошившееся войско, построить против обрушившейся лавины, но солдаты просто бежали, не слушаясь никого, топтали командующих, топтали товарищей, отступая в тыл.
Один за другим эльфы лишали жизни врагов: рассекая голову, насаживая на пику, пронзая копьем. Сам Адамант не отставал: рубил и отсекал, а когда лошадь его повалилась наземь, он выхватил второй кинжал из сапога и бросился в самую бучу битвы. Визжали лошади, стонали люди, лилась кровь – смерть пировала.
До ушей Адаманта донеслось победное « Ура!». Он приказал солдатам не преследовать имперцев, а самим идти на выручку правому крылу, где лигийцев становилось все меньше и меньше.
Как вдруг грузное мычание труб донеслось до его ушей…
***
Айденус взглядом ощупывал пыльное, жаркое поле, освещенное белым светом раскаленного солнца. По щекам его тек пот, застывая сухими полосами. Тело все прело под душными доспехами, казалось, от тела шел пар, а сам Айденус испарялся. Соль вскрыла затянувшиеся ссадины и больно щипала, шею кусали вши, голова под шлемом жутко чесалась. Но надо было терпеть.
Воины обеих сторон славно сражались, то уступая врагу пядь, то завоевывая. Сражение шло за каждый клочок земли, оставляя после себя очередной неровный слой тел. Пехота, лучники, всадники, все смешались в единую массу, ревущий вихрь, угнетающий под собой разные народы, начиная пушистым гибберлингом, оканчивая детиной-орком. Но Айденус искал лишь одного – старого вояку: кровожадного орка Гвидона, доброго друга лиги. Айденус ударил каблуками сапог по пульсирующим бокам коня, тот заржал, поднялся на дыбы и свалился навзничь, дергая головой, разбрасывая пену: в шее его застряло древко дротика. Айденус засеменил руками по земле, но сдвинуться не смог: левую ногу его покрыла тяжелая туша коня.
- Ах, ты лигаш позорный!
Айденус дернул головой: обезглавив жертву, хадаганский солдат приметил новую – попавшего врасплох юношу со сбившимся набок шлемом. Хадаганец не торопясь устремился к нему, закинув окровавленный клинок на плечо. Он надменно глядел сверху на сжавшегося Айденуса, пытавшегося дотянуться до меча, валяющегося в траве; тогда он зажал свой клинок в ножны, подобрал украшенный алыми камнями меч Айденуса, жадно осмотрел его и замахнулся:
- Прощай, ха-ха…
Айденус зажмурился, готовясь к смерти.
Воздух свистнул выше головы и резко оборвался. Солдат жалобно крякнул, свалившись в ногах.
- Опять ты должен, князь, - рассмеялся густым басом массивный огненнобородый великан, вытирая свежую кровь о рукав кольчуги. – Поднимайся,- одним махом орк отбросил мертвую тушу лошади, освободив Айденуса.
- Гвидон, брат! – тут дружески похлопал спасителя по плечу.
- Но-но, целовать позже будешь, к тому же отец твой мне не простит, если я вернусь один. Хватай меч князь, погоним паганцев!
И вот Айденус, чувствуя животный пыл орка рядом, пустился в бой. Бившиеся, усталые солдаты явно оживились, когда увидали князя, влетевшего в плотный строй имперцев.
Айденуса повалили, но вскоре лигийцы окружили его, позволив подняться.
- За лигу, за дом родной, вперед! – шлем его прыгал среди бурлящей толпы, исчезая, то вновь поднимаясь.
«Берегите князя!», - горланили солдаты, стараясь не упускать его из вида.
Лигийцев становилось все меньше, и все больше – имперцев, стараясь загнать врагов, будто скот. У кого-то из солдат сдавали нервы, и он просто сбегал, побросав оружие. Тогда Гвидон хватал таких за шкирку: « Куда бежишь? От имперцев разве драпают?!» А других, тех, кто вырывался из железной хватки – рубил на месте.
- Слабеем, князь,- кроша вражеские черепа кулаками, вонзая грубый меч в кольчугу, не отрываясь от боя, произнес Гвидон. – Не думал, что скажу, но труби отступление - положат нас тут.
- Рано, Гвидон, - очередной солдат взмыл мечом над Айденусом, но тот с легкостью парировал удар, - есть у меня туз один, в рукаве…
- В лесу что ли? Хех, ну ты даешь, - довольно прорычал орк.
Айденус мигом обернулся к лагерю, разыскивая взглядом трубачей. Но единственное, что он увидел, были рушащиеся своды его походного шатра и нагло ржущие оркис вульгарными хадаганками на плечах. Орки похватали трубы и невпопад
