И вновь продолжается бой.
Девятнадцать малиновых жуков повержены.
Семь из них: мелко-верховные, что выдают золотистые вензеля в правом углу мохнатогубий.
Восемь из них: старожилы, видавшие виды, плавали-знаем.
Остальные: молодо-зелено, неоформившиеся заусеницы холодного лета.
Тёща Григорьева облагодетельствовала ведром слив. Все - кислые, твёрдые. Зубы обломаешь.
На варенье не пустить, горечь сплошная. Да, григорьев - с маленькой буквы ты у меня теперича.
До четверга. А там поглядим. Сколько ещё жуков падёт бездыханно.
Внуки, говорят, мертвы все. Я не верю, ой, балаболки!
Под всякую сказку статья отыщется. И Кладышева скинем. Засиделся, чай!
Акромя жучиного племени медведка имеется. Нежная тварюга. Сахаристая!
Григорьеву её насобирал давеча килограмм семь. Жри. Не ты ли в 83-м меня подначивал?
Вот и получай ответку. А вчера из областного нагрянули. Морды казённые.
Одно только и греют: всех закопают. Без разбору.
Высоко летал, низко: один коленкор. И вновь продолжается бой!..
Говорят, всё же в Петлееве-вот - новая власть. Новая, старая: тук-тук.
А я жукам мозг позвоночный выдаиваю. Столечко прислал весточку: "мертвы".
Да ну его к лешему. А Людка совсем осатанела. Уже и за завтраком набрасывается.
Изо всех сил держусь, даже утюг спрятал, тот что чугунный.
Мелко-верховные помимо вензелей ещё ж и рубец имеют кручёный.
Молодых-то жалко. Стволов толком не нюхали. А бить надобно.
