Тема – любая.
Жанр – любой прозаический. То есть: маленькие рассказы, миниатюры, зарисовки, сказки, притчи и так далее и тому подобное.
Объём:
Верхний предел – 5000 знаков с пробелами
Нижний предел – 1000 знаков без пробела
Оценивать поединки может любой автор Фабулы, независимо писатель он или поэт. То есть любой автор Фабулы, независимо от того, участвует он в конкурсах или нет, может проголосовать за понравившийся рассказ. И его мнение будет учтено.
Не имеют право голосовать:
1) Гости
2) Анонимы
3) Клоны
Оценивать рассказы следует, примерно, по таким критериям.
Содержание: соответствие, сюжет, интрига, концовка. Не обращая внимания на буквы, словно вы смотрите фильм.
Повествование: стиль, герои, эмоции, ошибки. То есть, то, что зависит от автора.
Каждый голосующий имеет права каждому автору поставить 0, 1 или 2 балла, по принципу:
0 баллов – рассказ не очень;
1 балл – нормальный рассказ;
2 балла – рассказ хороший.
То есть, все возможные оценки: 2:2, 2:1, 1:2, 2:0, 0:2 1:1, 1:0, 0:1, 0:0.
Не забудьте указать в пользу какого рассказа.
За победу в поединке даётся 2 очка, за ничью – 1 очко, за проигрыш – 0 очков.
ГОЛОСОВАТЬ В СВОИХ ПОЕДИНКАХ, КОММЕНТИРОВАТЬ СВОИ ПОЕДИНКИ ДО ОБЪЯВЛЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТА – НЕЛЬЗЯ!!!
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ЭТО УСЛОВИЕ!!!
Итак, в этом поединке встречаются рассказы «Разговор на скамейке в парке» и «Артист».
Разговор на скамейке в парке
На скамейке в парке сидел старик. Весна. Воздух наполнен свежестью. С посиневшего неба лёгкий ветерок прогнал белые облака. Солнце ласково посылало свои лучи на землю.
Уже показалась зелёная трава. Старик радовался теплу, слушал пение птиц… А рука сама поглаживала колено: уже несколько дней болела, ныла нога. Осколок от мины, полученный в бою под Сталинградом, давно вынули, а вот боль так и осталась, мучает временами.
Скоро опять 9 мая, он уже получил приглашение на праздничный митинг. Надо будет сходить и в школу. Школьники взяли над ним шефство как над ветераном войны, иногда помогают по хозяйству. Он всегда рад их приходу, рад просто поговорить с ними. А перед 9 мая он сам приходит в школу и рассказывает о войне, о том, что пришлось пережить ему. Их учительница – совсем юная девушка – называет эти встречи уроками мужества.
На аллее показался бегущий мальчишка. Поравнявшись со скамейкой, на которой сидел старик, он остановился и тоже присел на краю.
Из кустов, растущих напротив, вышел рыжий кот, посмотрел на людей, потянулся и разлёгся на траве.
Видимо, чтобы не сидеть молча, мальчик, кивнув на кота, сказал:
- А коты – хитрые, всегда знают, как подластиться к хозяину, чтобы выманить вкусненькое. На собак не похожи: к людям не привязываются, живут рядом только за еду.
- Откуда такие сведения? – удивился старик.
- А я люблю книги по биологии читать.
Мальчик явно ждал одобрения, похвалы.
Старик вспомнил своего любимца – кота Тимофея. Вспомнил, как гладил его по утрам, разговаривал с ним. Как Тимофей ласково мурлыкал в ответ и тёрся о его ноги… А однажды не пришёл домой с улицы. Старик тогда долго искал его. И только через день нашёл раздавленное машиной тельце любимца. Закопал его под деревом во дворе. А когда пришёл в дом, не стал сдерживать хлынувшие потоком слёзы. Нет, не мог он теперь согласиться с мнением мальчика.
- А вот я читал рассказ женщины о том, как во время войны, в блокаду Ленинграда их семью спас от голодной смерти кот: ловил крыс и приносил в квартиру. В семье этих крыс варили и ели все. И так выжили! А ведь кот мог бы и один съесть этих крыс! Но раз приносил, значит, любил своих хозяев, не оставил их в беде, помог, когда им было трудно…
- Я не верю таким жалобным рассказам, - со слегка заметной злобой сказал мальчик, - нет доказательств, что так и было. Да и хоть и мало было еды, жителям ведь всё же выдавали пайку хлеба. Так что и без дохлых крыс бы выжили!
- Это хорошо, что ты не знаешь, что такое голод… А в Ленинграде в блокаду много людей от голода умерло. И доказательства есть. Например, дневник Тани Савичевой, да и само появление в городе Пискарёвского мемориального кладбища – там ведь захоронены жертвы блокады…
Но мальчик, видимо, хотел показать свою учёность; не понимал, что, в сущности, очень мало знает о блокаде.
- Это всё придумано, чтобы нас запугать! Кто докажет, что там похоронены умершие от голода? Эксгумацию-то не проводили. Может, там только от разрывов снарядов погибшие! Да и некогда мне Вас слушать! – сказал и побежал по аллее дальше.
А старик остался сидеть на скамейке. Он вновь вспоминал разговор и недоумевал:
«Надо же: о войне, о блокаде знает мало, а слушать и не захотел… А говорил-то как: всё пыжился значимость свою показать; копировал, видимо, кого-то; смешно даже, - тут же на память пришли слова: - Это было бы смешно, когда бы не было так грустно…»
Грустно стало и на душе старика… И только рыжий кот дремал на траве, радуясь весеннему теплу.
Артист
Сэм слыл артистом в воровской среде. Планы его ограблений напоминали театральные сценарии. У каждого жулика была своя роль, более или менее эффектная. Себе Сэм оставлял, естественно, главную роль. Наверно, поэтому его и прозвали Сэм-«Артист».
На этот раз бандиты задумали ограбить самый крупный городской банк. Для отвлечения внимания от их преступных действий они решили нанять бездомного.
Сэму и его сообщнику удалось договориться с одним бездомным, представившись режиссёром и его помощником из местной киностудии.
Этот тощий бездомный появился в парке, что напротив банка, совсем недавно. Но, казалось, что он здесь обретал вечно, так гармонично он «вписался» в колорит старого парка. Парка со своей историей, с большими раскидистыми вязами, с мрачными стенами, покрытыми буро-зелёным мхом, прелыми листьями, тут и там собранными в большие кучи. Со старыми, но ещё добротными скамейками, на которых днём сидели молодые мамаши, гордо выгуливавшие своих новорожденных чад или крикливые бабушки, постоянно следившие за непослушными внуками. А ночью происходило обыкновенное чудо. Возможно, как и в любом другом парке, эти скамейки превращались то в балкон Джульетты в Вероне или в гондолу с влюблёнными в Венеции, или …
Бомж вёл себя совсем тихо. Иногда он подолгу вышагивал в одном из уголков парка, опустив голову ниже уровня плеч, заложив руки за спину, резко поднимая то одно, то другое колено.
За сильную худобу и странную походку дети прозвали бездомного аистом.
Порой он застывал на месте. Теперь он уже смахивал в своих грязных обносках на огородное чучело.
На этот раз бандиты задумали ограбить самый крупный городской банк. Для отвлечения внимания от их преступных действий они решили нанять бездомного.
Сэму и его сообщнику удалось договориться с одним бездомным, представившись режиссёром и его помощником из местной киностудии.
Этот тощий бездомный появился в парке, что напротив банка, совсем недавно. Но, казалось, что он здесь обретал вечно, так гармонично он «вписался» в колорит старого парка. Парка со своей историей, с большими раскидистыми вязами, с мрачными стенами, покрытыми буро-зелёным мхом, прелыми листьями, тут и там собранными в большие кучи. Со старыми, но ещё добротными скамейками, на которых днём сидели молодые мамаши, гордо выгуливавшие своих новорожденных чад или крикливые бабушки, постоянно следившие за непослушными внуками. А ночью происходило обыкновенное чудо. Возможно, как и в любом другом парке, эти скамейки превращались то в балкон Джульетты в Вероне или в гондолу с влюблёнными в Венеции, или …
Бомж вёл себя совсем тихо. Иногда он подолгу вышагивал в одном из уголков парка, опустив голову ниже уровня плеч, заложив руки за спину, резко поднимая то одно, то другое колено.
За сильную худобу и странную походку дети прозвали бездомного аистом.
Порой он застывал на месте. Теперь он уже смахивал в своих грязных обносках на огородное чучело.
Дети его совсем не боялись, и смело объезжали почти вплотную на своих крошечных машинках и трёхколёсных велосипедах. Иногда они останавливались и подолгу вглядывались в его лицо. А лица фактически не было видно из-за грязи и загара. Только умные глаза зорко смотрели куда-то вдаль.
Разговаривать с ним было бесполезно. На все вопросы он отвечал крайне невнятно.
На что он жил, как зарабатывал себе на пропитание, никто не знал. Его никогда не видели просящим милостыню. Сердобольные бабушки совали ему мелочь. Он не отказывался, брал деньги и что-то бормотал в ответ.
Иногда гуляющие, глядя на него, задавались вопросом: «Вот какая штука – жизнь. Этот нищий живёт в парке на улице, где находится один из самых крупных банков города. Там хранятся миллионы долларов. А у него нет, наверно, и карманных денег…»
Так вот, «по сценарию», во время «съёмок» этот бездомный должен был несколько минут ходить в костюме пришельца и привлекать к себе внимание. Не разговаривать, а только скрипеть пальцами, имитируя инопланетную речь. (Во внутренней стороне перчаток-клешней было встроено устройство-трещалка).
Бомж согласился «сниматься» за хорошую плату. На следующее утро в условленное время его переодели в автомобиле-фургоне. Благодаря худобе, инопланетный костюм пришёлся ему впору. Даже самим бандитам на какую-то долю секунды показалось, что рядом с ними – пришелец… «Режиссёру», человеку далеко неглупому, что-то показалось странным во взгляде бомжа. Он потом долго пытался понять, что же это могло быть. «Инопланетянина» выпустили в тихом переулке.
Бандиты продумали всё до мелочей – так им казалось, во всяком случае.
«Пришелец» появился «ниоткуда» и застыл на видном месте. Правда, «режиссёр» планировал, чтобы он стал поближе к входу в парк. А «пришелец» застыл на перекрёстке. Народ стал собираться. Смирного «инопланетянина» никто, наверно, не испугался. Зеваки и туристы стали снимать его на фотоаппараты и мобильные телефоны. Время от времени «пришелец» поскрипывал пальцами.
Разговаривать с ним было бесполезно. На все вопросы он отвечал крайне невнятно.
На что он жил, как зарабатывал себе на пропитание, никто не знал. Его никогда не видели просящим милостыню. Сердобольные бабушки совали ему мелочь. Он не отказывался, брал деньги и что-то бормотал в ответ.
Иногда гуляющие, глядя на него, задавались вопросом: «Вот какая штука – жизнь. Этот нищий живёт в парке на улице, где находится один из самых крупных банков города. Там хранятся миллионы долларов. А у него нет, наверно, и карманных денег…»
Так вот, «по сценарию», во время «съёмок» этот бездомный должен был несколько минут ходить в костюме пришельца и привлекать к себе внимание. Не разговаривать, а только скрипеть пальцами, имитируя инопланетную речь. (Во внутренней стороне перчаток-клешней было встроено устройство-трещалка).
Бомж согласился «сниматься» за хорошую плату. На следующее утро в условленное время его переодели в автомобиле-фургоне. Благодаря худобе, инопланетный костюм пришёлся ему впору. Даже самим бандитам на какую-то долю секунды показалось, что рядом с ними – пришелец… «Режиссёру», человеку далеко неглупому, что-то показалось странным во взгляде бомжа. Он потом долго пытался понять, что же это могло быть. «Инопланетянина» выпустили в тихом переулке.
Бандиты продумали всё до мелочей – так им казалось, во всяком случае.
«Пришелец» появился «ниоткуда» и застыл на видном месте. Правда, «режиссёр» планировал, чтобы он стал поближе к входу в парк. А «пришелец» застыл на перекрёстке. Народ стал собираться. Смирного «инопланетянина» никто, наверно, не испугался. Зеваки и туристы стали снимать его на фотоаппараты и мобильные телефоны. Время от времени «пришелец» поскрипывал пальцами.
[left]– Что он говорит? Вы понимаете, что он говорит? – кто-то спрашивал в толпе.
А время шло. Было довольно холодно. Синтетический костюм ещё больше холодил. Бомж-артист-«пришелец» начал замерзать. Он стал терять терпение. Беспокойно оглядываясь, он пристально всматривался в толпу зевак, тщетно пытаясь увидеть «режиссёра». К тому же, он давно хотел в туалет. Но, ни «режиссёр», ни его «помощник» не появлялись.
На какое-то время «актёр» снова застыл на месте. Теперь его взгляд уже был прикован не к толпе зевак, а к противоположной стороне улицы, где располагался банк. Несколько легковых машин проехали мимо входной двери. Потом проехал знакомый фургон и остановился сбоку от входа в банк. Увидев его, «пришелец» поднёс правую руку-клешню к уху и с силой прижал её к нему.
Ограбление банка с треском провалилось. Номер с бомжем-инопланетянином не удался. Сэма и его сообщников схватили у входа в банк, как только они подъехали на своём автомобиле. Будучи уже в заключении, Сэм десятки, сотни раз мысленно прокручивал свой «сценарий». Он никак не мог понять, где же он просчитался. Казалось, всё было продумано до последней мелочи. Его ребята были на уровне. И, даже бомж не подвёл, собрал хорошую толпу и возле банка практически никого не было. Откуда же взялась полиция? Кто-то подал сигнал, но кто? Ответа Сэм найти не мог.
После случая с неудавшимся ограблением бомж исчез из парка и больше там не появлялся. Одна женщина принесла в парк большую сумку с поношенными вещами. Она хотела их отдать этому бездомному. Но, не могла его нигде найти. Она оставила вещи на ближайшей от его обычного места пребывания скамейке и обошла парк, заглянув в каждый уголок. Не найдя бомжа, она решила оставить сумку на скамье, в надежде, что бомж появится. Да, и нести назад такую тяжесть ей не хотелось.
И банк, и парк остались на своих местах. Банк смотрел на парк. Парк смотрел на банк. Оба старые и степенные. У них было много общего. Оба любили, чтобы публика заходила в них. Потом они её устало отдавали назад, в серые будни. А ещё: миллионы листьев парка дарили людям тень и покой. Миллионы долларов банка дарили людям достаток и уют…
* * *
Генри Браун, офицер местной полиции, был награждён медалью за успешно проведённую операцию.
Выйдя из здания штаба, он глубоко вздохнул и пошёл уже своей обычной
