Дура. Совсем не любовный роман.

выскальзывает из моего рта, и удовлетворенный самец удаляется в направлении ванной.] Чистюля, спешит отмыться от соития в извращенной форме с бывшей "девкой" крупного жулика Синявского.
Я тоже выдыхаю, встаю с дивана, подхожу к столу, где все еще находятся объедки "романтического" ужина, и залпом опрокидываю свой бокал с едва пригубленным шардоне.
Сергей возвращается в гостиную, опять сосредоточенный, спокойный и собранный. Если вздумает снова совать мне свои грязные доллары, дам таки ему по морде, причем кулаком. Я не такая уж беспомощная овца, особенно, если меня всерьез разозлить.
Но он лишь смотрит на меня с некоторым любопытством, а потом его губы растягиваются в улыбке.
Эта улыбка мне совсем не нравится. Ибо улыбается Волконский с отчетливым презрением.
- На этот раз всё? - спрашивает обманчиво мягко, - Больше я тебе ничего не должен?
Задыхаюсь от гнева, но на этот раз ударить себя он мне не позволяет, перехватывает вскинутую руку.
И смотрит на меня почти с сочувствием.
- Перестань, Лер. Охолони. Ты замечательная женщина, уверен - кого-нибудь непременно осчастливишь. Я тебя недостоин, честно, - выпускает мою руку и уходит.
А я остаюсь. Мне нечем его удержать.
* * *

- Господи, подруга! - Ольга картинно хватается руками за голову, - Повторно на те же грабли! Что с тобой, тебя сглазили, навели порчу, приворожили? Извини, но ты себя ведешь как...
- Клиническая идиотка, - я криво улыбаюсь.
После ухода Сергея, немного придя в себя, а заодно приведя в порядок квартиру, вызваниваю лучшую подругу. Та не ссылается на занятость, на поздний час, немедленно приезжает. Ольге самой интересно, что еще у меня случилось.
Сидим с ней на кухне, Ольга высаживает одну сигарету за другой, слушая мой увлекательный рассказ о событиях одного вечера. Озадаченно качает головой. Когда я дохожу до сцены добровольно-принудительного [минета] соития в извращенной форме, подруга прячет лицо в ладонях, словно ее накрывает "испанский стыд" за меня.
- Лерка, ну что ты за баба... то Эдька... ладно, Эдька урод, с ним все ясно. Но этот "мачо"... - Ольга коротко вздыхает и резюмирует, - Такие, как Сергей, хуже всех Эдиков вместе взятых. В конце концов, что Эдичка сделал? Поставил тебе пару синяков на руках да порвал дорогие шмотки. Обидно, конечно, но не критично. А Сергей... он же тебе прямиком в душу нагадил.
Киваю, шмыгаю носом. Глотаю проверенное "лекарство" - все тот же бренди. На сей раз оно меня, кажется, совсем не "забирает".
- Ладно, - хмурится Ольга, "включая" психологиню, - Негативный опыт - тоже опыт. Более того, единственный опыт. Говоришь, изначально справки о тебе навел?
Я киваю. Ольга прикусывает нижнюю губку.
- Выходит, непрост... хотя это с самого начала было понятно. Ладно, подруга, карма его рано или поздно настигнет. Всех настигает. Влюбится в какую-нибудь малолетку, и та разобьет ему сердце. С сорокалетними мужиками такое случается сплошь и рядом. Кризис среднего возраста - не шутка.
- Сергею не сорок, а только тридцать шесть, - зачем-то считаю нужным уточнить.
Ольга отмахивается.
- Ну, почти сорок... ждать недолго. По любому ему "прилетит", не сомневайся.
Я криво усмехаюсь. Блажен, кто верует.
Никто не разобьет Сергею Волконскому сердце. Ибо сердца у него попросту нет.
* * *
- Ты переживаешь крах иллюзий, - начинает нудить Ольга, явившись ко мне через неделю, - Печально, но не смертельно, Лерчик.
За эту неделю я сбросила семь килограммов. По кило в день. Все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно. Просыпаться каждое утро в слезах вошло у меня в привычку.
Я превратилась в тень себя прежней.
Дни начинаются одинаково - сижу с чашкой кофе - крепкого, без сливок и сахара. Черного и горького как мои мысли. Бессмысленно пялюсь в окно, задавая себе только один - всегда один, - вопрос: Почему? Почему он меня отверг?
Отверг и унизил, как последнюю вокзальную шлюху. Неужели дело только во мне, в том, что я слишком откровенно вешалась ему на шею, что сразу дала понять - со мной разрешается все, буквально все, без исключений. Если б Волконский привел с собой друзей (помните рекламный слоган: Приведи друга и получи скидку?) с просьбой обслужить их, как пожелают, я отказалась бы?
Нет. Согласилась. При одном условии - что ОН тоже будет. Что я снова смогу касаться его бархатистой кожи, не испорченной татуировками и излишним оволосением. Втягивать в себя его запах - слабо уловимый "древесный" аромат дорогого лосьона, запах чистоты, теплый запах здорового мужского тела.
Обнимать, тереться о него, как кошка, влюбленная кошка, которая не опасается, что ее оттолкнут, которая может свернуться в клубок у него под боком и почувствовать себя полностью защищенной от жестокого и враждебного мира.
А в идеале и забеременеть. Именно от него, Сергея. С наследственностью у него наверняка все отлично. Даже странно, как ухитрился дотянуть до тридцати шести, не связав себя никакими обязательствами. Не оставив за спиной ни брошенных жен, ни малых детишек. Ни алиментов минимум на двоих "короедов".
Как так?
- Нарцисс, - ставит моя подружка-психологиня окончательный диагноз, - Типичный, классический нарцисс. Да тебе просто повезло, Лерчик, что он не пожелал заняться тобой вплотную, иначе нервный срыв был бы тебе гарантирован, а может, и что похуже. Эдькин абъюз показался бы детсадовскими шалостями.
Ага, "шалостями". Я криво усмехаюсь.
Кстати, Эдуард действительно куда-то пропал. Больше никаких попыток связаться со мной по телефону, никаких смс в мессенджерах. О его визитах ко мне домой не заморачиваюсь вообще. Припрется - не пущу на порог. Просто не открою дверь. Он, скотина такая, теперь мой должник в самом прямом смысле. То чудесное платье, а заодно и комплект нижнего белья от "Виктории Сикрет" влетели мне в копеечку, и хоть бедствующей назвать меня трудно, я с детства знала цену деньгам.
Так-то, дорогой мой "бывший". Синяки на моих запястьях, которые ты сжимал слишком сильно, я тебе, так и быть, прощу. А вот платье "Золушки" и ее "пуш ап" - фигушки. Тут ты либо расплачиваешься звонкой монетой, либо пошел лесом.
Последний вариант меня больше всего устроит. Я сильно разочаровалась в бородатых татуированных "мачо". У меня от них изжога.
...Отсчитываю семь дней и понимаю - не могу. Не могу больше так себя изводить.
Где ты, Сергей? Где... и с кем?
Ольгино осторожное предположение, что он может быть бисексуалом, я отвергаю с горьким смешком. Что, я не видела истинных "би"? Не видела этих женоподобных существ, с их вихляющими задницами в предельно обтягивающих штанах? Нет-нет, Сергей абсолютно нормален, в том-то и беда. Дерется как настоящий мужик и трахается тоже как мужик. Без попыток проникнуть в соседнее отверстие - тесное и нечистое. А качественный минет для мужика - в принципе норма. Особенно, если совершается опытной искусной девочкой. Кем-то вроде меня.
Я простила бы ему грубость и пренебрежение. Я простила бы ему даже побои.
Всё, кроме одного.
Кроме абсолютного равнодушия.
Меня всякий раз передергивает, когда вспоминаю, как жадно и страстно его целовала, а он оставался холоден.
В тот, первый наш раз, когда я привела его к себе, холоден он отнюдь не был. Он был идеален. Образцом желанного мужчины он был.
Почему же все изменилось? Почему он больше меня не хочет?
Если я немедленно не найду ответов на эти вопросы, скорее всего сойду с ума. Вот тогда Ольга, как начинающий психиатр, на мне и попрактикуется, возражать не стану.
* * *
Набираю заветный номер. Слышу мягкий баритон: "Вы позвонили Волконскому. Пожалуйста, оставьте...", тут запись на автоответчике обрывается, и я, холодея, понимаю, что Сергей говорит онлайн. Здесь и сейчас. И баритон его отнюдь не кажется "бархатным".
- Валерия?
Сглатываю комок в горле. Кончики пальцев предсказуемо холодеют.
- Да, - шепчу в плоский черный аппарат. Повторяю уже громче, - Да, это я, Сережа.
- Вне зависимости от того, по какой причине ты мне звонишь, - его голос кажется мне чужим. Неприветливый голос. И похоже, слегка утомленный - будто он попросту устал в тысячный раз втолковывать очевидные вещи туповатому оппоненту, - Я был бы тебе очень признателен, если б ты больше этого не делала. Иначе я внесу твой номер в "черный список", извини.
- Сереж... - не успеваю договорить, связь прерывается.
Бессильно хватаюсь рукой за крышку журнального столика и попросту опускаюсь на пол, рыдая. Ну почему, почему? Что плохого я ему сделала, чем его разочаровала?
Тем, что когда-то была содержанкой крупного жулика? Ну, и что? Мало ли кто кем был, Сергей сам явно далеко не безгрешен, если хорошенько покопаться в его прошлом.
[font=-apple-system, BlinkMacSystemFont, Tahoma, Arial,