« МНЕ В ТОТ ДЕНЬ ХОТЕЛОСЬ СПРЯТАТЬСЯ В ПЕЩЕРУ СВЯТОГО ИЛЬИ И ПОПРОСИТЬ У НЕГО ВСЯКОЙ ЗАЩИТЫ ОТ СРАМА ПРОИЗВЕДЁННОГО МНОЮ...»
Даже родных, детей и матушку, приказал вывезти в Царское село, при этом сохраняя полное хладнокровие в делах самосохранения своего имени государя. Вызвав к себе обер-полицмейстера Шульгина, и узнав из его доклада о жертвах и особо, об их количестве, он в крике приказал немедленно разобраться с этим и убрать убитых с городских улиц до утра, чтобы слухи, распространяемые поражёнными от страха и ужаса жителями столицы, не распространились по всей России. При этом сделал не поправимую ошибку отправив в ссылку участников восстания, кого в армию на Кавказ, кого в Сибирь, тем самым выбив у себя из под ног, возможность контролировать политические взгляды каторжан, народов всех национальностей, русских, поляков и других. Цена этой политической ошибки, было распространение недовольства в обществе уже не только властью, но уже самим императором, до этого считавшегося в народе «помазанником божьим». Даже ужасающие условия рабства и эксплуатации политических заключённых в острогах и рудниках Сибири, войне на Кавказе, только объединили народ и оппозицию монархии. Выжить и выстоять, стало главным для каторжан. Из письма Дмитрия Александровича, рядовому Тенгинского пехотного полка Черкасову Алексею Ивановичу:
« - Выжить в этих условиях, мой друг, считалось чудом. Резкий, злобный климат режет и косит нас словно мечом, не жалея ни кого, ни героев, ни трусов и соглядатаев охранки. Болезни и нужда сломали не одну святую душу. Пришлось мне даже предложить товарищам создать своего рода кассу помощи для больных. Правда, они это отвергли, но придумали другой более правильный путь оказания помощи каторжанам. Как они говорят всемирной помощи, наверное, это и правильно. Представь друг артель, «Общую артель» для обречённых каторжан, где собираются все деньги (и свои и те, что присылают нам родные и друзья), в общий котёл и при нужде кого, либо при болезни или нехватки на питание, похороны, свадьбу, всё это даём совершенно бескорыстно тому, кому определим обществом. Немало душ спасли эти деньги и наша помощь... Так и живём друг. Вот Николай Бестужев, разворотил нашу жизнь своими идеями, казавшиеся даже нам, иногда безумными и неосуществимыми, заставлял всех оторванных от мира каторжан, оптимистичнее смотреть на жизнь. А когда он помог Арсеньеву восстановить машинную пилу и другие предметы, агрегаты, технику завода, то мы поверили в его исключительность и гениальность ума. Нам стало не с руки оспаривать его идеи и изобретения. Рядом с ним, мы почти все, ощущали себя детьми, хотя не меньше его разбирались в технике и механизмах, но Бестужев чувствовал технику сердцем, душою, в нём жил не только механик и талантливый мастер, но и бог изобретательства…».
Управляющим, в Петровском заводе, с 1832 года стал Арсеньев А.И., благодаря которому удалось сплотить почти всю нашу партию перед идеей перевооружения технического состояния завода. Именно идея увеличения продукции, её качества, позволило получить большую прибыль и увеличение производства. Наше руководство и начальство быстро поняло, чем выгодно такое тесное сотрудничество техников завода и идей наших мастеров на производстве и, разрешило применять часть новшеств в производстве, выделив на эти нововведения приличные по нашим временам деньги. И мы пошли дальше, при помощи лекаря завода открыли местную аптеку, организовав и производство некоторых порошков и лекарств. Основой и мозгом всего этого медицинского производства, стал великий врач Вольф Ф.Б.. Именно он организовал бесплатное лечение и помощь каторжанам завода. По его рекомендациям начали использовать на территории тюрьмы, грядки для выращивания овощей и фруктов, из которых делались микстуры и салаты, что позволило почти полностью ликвидировать и избавить работников от болезней, как цинга и горячка.(туберкулёз.- Автор.) За помощью к доктору Вольфу, обращаются и приезжают даже из других городов и селений, в особенности роженицы. Они, как правило, все очень слабы и бедны, но доктор понимает их всех, и просит мужиков правильно их кормить, ибо от недостатка мяса и животных продуктов они много истощены, и всё только из-за нехватки витаминов. Кормя мужиков, бабы совершенно забывали о себе и своём положении матери. Как-то, наш Горбачевский, смотря на достижения каторжников, сказал: «… Не мудрено жить, когда легко и весело, хорошо и без обязанностей, а ты вот сумей жить, когда худо как им…», имея в виду крестьян и их семьи. Извините друг, не стану Вас долее томить, и утруждать нашими делали и трудностями, да и мне признаться требуется отдых. Удачи Вам в делах, дорогой Алексей Иванович. Искренне Ваш, кн.Дмитрий Александрович ».
В другом письме, ему же, князь пишет, восхищаясь той работой, которою они занимались под руководством заправского инженера - самоучки Бестужева: (отрывок) «… И это было самой чистой правдой, невероятной, но правдой, великого нашего сообщества. Даже Торсон, умнейший и прекраснейший человек, и тот преклоняется пред гением своего товарища и друга. И все русские такие, всё отечество наше такое, талантливое, до самоотречения. Ещё в древности, один из западных историков, честнейший, как говорили его современники, итальянец Мавро Орбини, побывавший в Руси (в 1599 году. Авт.), написал и выпустил книгу, ещё в памятный 1601 год « Славянское Царство», так вот он, в ней писал:«- Славянский род старше пирамид и столь многочисленный, что населил пол мира!». Рюриковичи торговали с Европой с древнейших времён. Но нас, нас! Европа и наши профессора немцы, заставляют думать, что мы без рода и племени. Помню, у нас под Ростовом, при рытье канавы под фундамент Богоявленской церкви, что в древнем селе Угодичи, раньше в древности на этом месте было городище, так вот там работники нашли клад, и какой! Исторической цены, невероятный. В тех слоях, что выкопанной под фундамент ямы, наш местный мужик Епифан, нашёл горсть золотых и серебряных монет, (десятки штук) времён римского императора Домициана, это начало нашей эпохи… 81 век н.э. Властям же досталось лишь десять монет, остальные пропали. Следствие проведённое кропотливо, самыми опытными следователями из столицы, так и не нашло следов клада. В народе же, ходили слухи, что они прижали этого Епифана и выбили из него клад, при этом он вдруг помер в ночь, в участке. Но случаю сему, не придали должного значения и всё тихо и мирно утихло, и сколько раз мы не писали в столицу о сем разорительстве, всё даром, всё стихло. Семья же Епифана пошла по миру. Пока в России будет безразличие наше, к истории и народу, мы так и будем, Иванами, не знающими родства. Так и будет у нас процветать безграмотность и воровство в народе. Предполагаю мой друг, что лишь привлечение народа к творчеству и учёбе, сломают сложившееся отношения к нему, так и отношение брезгливости и высокомерия власти. В тюрьме нам очень помогают умельцы из народной среды, своего рода боги в ремесле и трудолюбии. Без их смекалки и таланта, ни одно инженерное решение мы не претворили бы в жизнь… Пишите мой друг, буду рад…».
Обрабатывая материал книги, часто приходилось сталкиваться с разностью суждений каторжан об одном и том же событии, особенно в воспоминаниях Князя Дмитрия Александровича, по большей части имевшего своё особое мнение об обществе. Он старался не обрабатывать и, как он сам говорил, не шерстить и не превращать их в новогоднюю ёлку увешенную только подвигами и благими воспоминаниями о друзьях и товарищах по каторге, и по большей своей части жизни в Петровском Остроге и Кургане. Все свои воспоминания, по прошествии многих лет, он намертво "склеил" между временными рамками событий и происшедшего с ним как было, а не как думалось по прошествии многих временных лет. Он не "рихтовал" и не делал огранки жизни, как талантливый мастер-ювелир блистательного алмаза, не выправлял "царги", чтобы сии события декабря стали крепче и надёжней многих поступков и реалий 1825-1856 годов, как это сделали и подправили тексты воспоминаний многие его товарищи и друзья московцев, и это, как мы считаем особое достоинство его заключений и рассуждений обо всех событиях того времени. Хотя, это наше личное мнение, ни в коем случае не навязываемое нашему читателю, монахи историки тех веков нас пока вовсе не интересуют, пока, как частенько заинтересованных и крепко зависимых лиц от власти и почти всегда держащих нос по ветру выгодной только ей и привыкшие к сочинительству и байкам на исторические темы. ( Да и ныне, всё тот же туман подгонки фактов под пыль владык - автор) Сейчас же, мы не будем вмешиваться и вникать в какую либо «их» историю, это не достойно внимания и не приемлемо для нас по сути, как и для любого Русского дворянина, как то, чтобы требовать от него доказательств того, что он дворянин, нонсенс плебеев романовской эпохи. Да и нынешних новых «дворян» стремящихся на основе ДНК, определить родство и историю нашего много страдального государства. ДНК, это конечно серьёзные научные исследования, практикуемые сейчас по всему миру, но как быть с тем, что царедворцы и сами власти, владыки, пользовали сотни понравившихся им дам и простолюдинок? А враги? Древние и нынешние, как и захватчики нашего отечества, при занятии территории Руси и России, в гаремах и концлагерях, насиловали и издевались над нашими соотечественниками, и часто от варваров рождались дети, которых отнимали от матерей. Были и изверги предатели, чиновники в лагерях, просто начальники прошлого, да и нынешние, частенько пользующиеся услугами женщин на захваченных территориях и от них рождались сотни, тысячи детей. ДНК от всех этих нелюдей, так же совпадают с ДНК «лучших» родов Российской империи. Как быть с ними? Признать, что они дворяне и претенденты на престол российский? Часто бюрократия и глупость нынешних, перекликается с гордыней и варварством их "стыдливой совести" к собственному народу. Эти свойства больше похожи на политические игры во время выборов иных. Нам же, необходимо не отвлекаться от сюжета нашей истории и вернутся к нашей с вами книге.
[justify]…Бестужев, на просьбу Дмитрия Александровича, в 1834 году, попросил Торсона сделать травокосилку для князя, и тогда-же отдал ему уже готовые им чертежи, сделанные им ещё в 1830 году. И как же он был расстроен, что в Англии выдали патент на газонокосилку какому-то там инженеру Байдену, более проворному, и с деньгами. Потом они пытались изготовить, что-то вроде изделия из стекла, в попытке изготовить для продажи посуду, правда из этой затеи у них ничего не получилось, всё упёрлось в доставку оксида свинца, на что руководство завода не пошло. Он, как мы все знаем,