— Ты, батюшка царь-государь, всегда в ответе за подручных своих, за все дела их и все их поступки! Ко всему надобно относиться так, как того батюшка требует обстоятельства и обстановка. Не иначе. Государева совесть всегда вещь субъективная, ею можно казнить, а можно и ко свету не в значай вывести...
И он, царь, казалось действительно правил достойно, уважая народ и прилюдно боготворя и одаривая богатыми дарами церковь. Направлял в Европу дворянских недорослей учиться на врачей, и даже приобщил к сему делу достойных учеников - монахов! В университете города Болонии, проходили они учёбу и практику в анатомической комнате-зале. Царь поощрял и не жалел денег на сии добрые для нашего Отечества дела, ибо был заинтересован в лекарях, в просвещении народа. И по многим воспоминаниям современников и сотоварищей императора, это всё случилось после его возвращения из Европы... Я, Князь Дмитрий Александрович, всю свою жизнь изучая некие коллизии произошедших событий, историю государства российского и во многом увлечённый работами древних философов, отмечал и даже "проповедовал" это направление в обществе, их чёткую взаимосвязь, и не один раз поучая противников, что работоспособность, умение применять свои знания, сама философия общества Европы, её народов, имеют явно национальные и характерные признаки успеха, при определённых условиях их развития, что даёт могущество, возвышение и главенства над своими "соседями". Но, не всякое в природе поучаемо и подвластно власти, примером может служить научные труды и инженерия, врачебная философия ПОМОГИ, СДЕЛАЙ и СОТВОРИ благо любому человеку вне зависимости его положения в обществе и национальности. Часто дела преобладают над сознанием мысли. Странные преобразования столь высокой личности. Ходили слухи, которые правда на корню пресекались, что государя подменили, но мы умолчим о сём факте ради спокойствия в Отечестве. Сейчас тяжелее, сами крестьяне не желают учиться. В Тасевском, я организовал учёбу крестьянам, для того чтобы они более правильно использовали короткое лето в Сибири и по науке сеяли и собирали урожай, так знаешь матушка как они ответили, им не нужно этого, они сами с усами, всё умеют и не желают чтобы их дети учились! Трудно было убедить их, жили они по старинке, не желая учиться. Были, правда и поклонники учёбы, и что самое интересное, этими учениками стали крестьяне из самых бедных семей, изгоев в своих селениях! Из двадцати пришедших на первые занятия остались восемь человек, но каких! Их интересовало всё; и поливка урожая, сбор и посев семян, строительство домов, рыбалка, оплата за урожаи, за их труд в воскресенье, церковные прибыли и прибыли помещиков. Вот из этих людей вырастут настоящие русские хозяева земли и мастеровые. У нас в Сибири, был один офицер Черниговского полка, Михаил Свиридов. Он терпеливо в своих начинаниях, решительно собрал местных крестьян, объяснил чего и что он от них желает получить,рассказывая как создать современное крестьянское хозяйства и даже получить с него прибыль работая по-новому. И самое примечательное, что он ведь создал замечательное по тем временам и условиям бытия хозяйство, оно у них работало и давало свои прекрасные плоды! Он также, использовал в хозяйстве опыт метеорологических исследований и наблюдений прогнозов погоды, сделанные в Красноярске, Митьковым Михаилом Фотиевичем. Как они описывали в своих письмах: « … Крестьяне народ упёртый и, чтобы им что либо привить, сойдут вёдра пота, прежде чем они воспримут тебя и твои предложения помощи. В общем, полные единоличники, если не сказать крепче...кулачьё ». Но труд и долг перед отечеством, заставляли обучать их в полной мере. Особенно отличились в этом неблагодарном, но нужном для России труде, декабристы: братья Беляевы и Шаховской Фёдор Петрович, истинные патриоты России. И здесь, к слову, вспомним губернатора Муравьёва о проблемах Новороссии, где поляки-шляхтичи, взяли верх над образованием народа окраины-украинцев и, отрывая их от политики России, превращают их в её губителей. Католичество вцепилось в эти разногласия, и постепенно побеждают православие нашего народа. Сколько он не докладывал Александру I, но всё было напрасно…».
Но, читатель, продолжим наш рассказ, пока наши герои внимают нам и следят за расследованием нашей истории… Княгиня Татьяна Ивановна, как могла, отговаривала князя от поездки. Она прекрасно понимала, что видит своего Димитрия в последний раз. Его здоровье обеспокоило её, и она надавала ему целую коробку мазей и лекарств. О себе, бедная Татьяна Ивановна вовсе и не думала. Она жила уже той жизнью, про которую говорят, она без возврата. Она видела то, что видят только боги, она видела только доброту, Бога и неумолимо приближающуюся смерть. Старая княгиня вздохнула, ей, которой было почти сто лет, не было страшно, не смерти боялась она, нет, Дмитрия Александровича она увидела и теперь готова увидеть и свои последние дни, но вот судьба его детей, волновала и беспокоила её куда больше. Это то и печалило её в последние минуты расставания с князем. Как же он сказал? Боже! Дай мне память… ну конечно! В Сибири, их осталось то всего сорок три его товарища, и это из ста двадцати осуждённых… Боженька! Помоги им пожить в свободе и тишине, дай им покоя для души и, хоть минуту счастья в кругу родных. И пусть они не держат злобы и печаль в сердцах своих, на Романовых, пусть всё будет чисто в их душах, как в Храме… Она с грустной улыбкой утирала текущие из подслеповатых её глаз, горькие слёзы, слёзы горького расставания.… Так старые люди с тоской и сожаленьем смотрят на молодое поколение, которое по пустякам тратят свои денёчки на гульбу и глупость, не видя, что наша жизнь так коротка и так быстротечна. История жизни без наполнения...скучна и пуста, чистое эпигонство. Вот и своего Димушку, она проводила до самой коляски у ворот, крестя его на ходу и причитая, желая ему и его детям счастья и здоровья. Навстречу к князю прошла деловая дама, высокая, с зонтом в руке, пряча свою великолепную шляпку от моросящего дождя. Татьяна Ивановна, растерявшись, всплеснула руками, обрадованно встречая её, одновременно передавая старинную семейную икону с образом Димитрия Святого Ростовского князю в руки, и целуя его в наклонённую им в прощальном приветствии главу.
— Дмитрий Александрович! Познакомьтесь, это Лидия Васильевна Щепина, наша родня по матушке. Как же хорошо, что вы дорогая княгиня застали князя, только он негодник, убегает от меня, очень торопится домой. Дмитрий Александрович! Может быть всё - же останетесь, вот и наша княгиня просит Вас. Племянница тётушки, моложавая, чрезвычайно красивая и холёная дама, в красном шёлковом платье, прекрасно сидевшее на её фигуре, и чрезвычайно удивлённая таким благим для неё совпадением, радостно произнесла, кокетливо уговаривая его, при этом нежно взяв князя под руку:
— Князь, сойдите пожалуйста, с коляски. Вот так, предо мною многие кланяются, но мы родственники кажется - послышался смех озорной дамы - и будьте ныне вежливы к молодой даме. Повернувшись к старой хозяйке, недовольной вольной манерами Лидии Васильевны, она жеманно спросила:
— Так это и есть тот самый знаменитый соловей - разбойник? Заходите! буду рада - рассмеявшись задорно и звонко, но абсолютно беззастенчиво, что так свойственно молодому поколению. Князя покоробило столь фамильярное отношение к его персоне и он, холодно поклонившись, отошёл от неё. Татьяна Ивановна поняла его и очень обеспокоенная бестактным поведением племянницы, холодно кивнув той, тепло рассталась с Дмитрием Александровичем, понимая, что распрощалась с ним навсегда, очень жалея о испорченных мгновениях разлуки, бесстыдством княгини. Князь Дмитрий Александрович постарался быстрее отъехать, боясь, что слёзы, готовые, выплеснуться из его глаз, заставят его вернуться, и он не выдержит, останется и расплачется. Двое слуг, копошившимися у колясок с вещами князя, и полузабытыми из-за всей кутерьмы роднёй старушки, перенесли наконец-то все оставшиеся вещи князя и все подарки, надаренные ему и его детям Татьяной Ивановной, в предоставленную ею вторую, личную коляску. Крепко связав и прикрепив к ней же дорожные сундуки, наполненные старинными документами и книгами-фолиантами рода, они устало отошли и ждали дальнейших распоряжений хозяйки. Но, та лишь в бессилии махнула им рукой, чтобы они отошли к себе в дом.
Сам Князь, простился ещё раз с тётушкой и выехал за ворота дома, по направлению к Ростову Великому, к родному селу Иванково. Дорога была длинной и вымученной, но радость встречи и воспоминания о тётушке, её нравоучениях, а также дорогие реликвии как память об отце и матушке, тёплой волной грело сердце и душу князя. Вспомнились последние их встречи, как раз перед самым восстанием. Тогда, поздно вечером 10 декабря, проезжая мимо её дома, он решил заглянуть к ней на огонёк увидев освещённые окна в доме. Тётушка, тогда не особо ласково и дружелюбно встретила его. В её руках, как он заметил, судя по знакомому с детства почерка, было письмо из Иванково от его матушки, княгини Ольги Мироновны, очевидно и скорее всего с просьбой переговорить ей с очень самостоятельным и вольным в своих решениях князем, о положении в гвардии и дальнейших планах в его судьбе. Особо, как он сразу догадался по взгляду "грозной" родственницы, прознать ею о том, кто такой поручик Алейников и какая связь его в делах князя. Деньги, или что либо другое, обязательство и соучастие в дуэли в прошлом месяце при острове Голодай?
[justify]— Позвольте узнать, по какой причине Вы здесь князь? Что, ваши пути на небеса обетованные, чрез мучения и кляузы ваших ротных товарищей – с неприязнью спросила Татьяна Ивановна, выходя в прихожую к князю, очевидно в письме были неприятности для