Произведение «1.26. Казнь Железного Феликса»
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Роман
Темы: романМоскваРоссия раз91-ыйавгуст-91ГКЧПпутчДзержинскийЗарецкий
Сборник: 1. Россия, раз! Россия, два! Россия, три!.. Роман
Автор:
Баллы: 33
Читатели: 1859 +1
Дата:
«Казнь Железного Феликса»
Предисловие:
Александр Зарецкий
Из романа «Россия, раз! Россия, два! Россия, три!..»
Облое чудище власти пожрёт нас, лаяй – не лаяй
Из эпоса

1.26. Казнь Железного Феликса

 
                                         

Казнь Железного Феликса


                                            (Московские хроники)
                                                Я проснулся, здрасте, нет Советской власти
                                                      ***

  Дзержинского повесили гуманно. Уже памятником.
  Завершался последний день революции. С молчаливого здания содрали доску Андропова, надругались.
– Ягода, Ежов, Берия, Меркулов, Абакумов, теперь – Дзержинский, – загибал пальцы Чумаченко, когда канатная петля обвила шею истукана. – Никто, кажись, не ушёл.
– Между Феликсом и Ягодой был Вячеслав Менжинский, не Эдмундович, зато Рудольфович? – подсказал Кромов.
– Ему памятник где? – напрягся один из анархистов, только что исполнивших революционную песню «Цыплёнок жареный».
– Этот, наверное, на Новодевичьем? – предположил Чумаченко.
– В кремлёвской стене, – поправил друга Кромов.
– Могилки мы не трогаем, – присмирел анархист.
– До всех доберёмся: и до тех, кто лежит у стены, кто в ней замурован, и до тех, кто таится за стеной, – буйствовал его соратник. – Отгородились, падлы, некрополем от страны.
– От ГУМа, – усмехнулся Чумаченко.
– Прах выковыривать – вне идеи, – стоял на своём первый анархист. – И Ленин пусть покоится, где положили.
– Прости нас, Феликс, – смахнул слезу военный в фирменном крестьянском пиджаке, поклонился обречённому кумиру до земли и побрёл стреляться к казённому лимузину. Оттого, что первочекиста отлили в металле, а потом уж казнили, избранцу было вдвойне обидно: «Одно дело – живого человека вздёрнуть, коль заслужил, другое – символ с петлёй на шее. Да ещё под телекамеры!»
  А ночью хмельному аграрию снилось, что не изваяние Дзержинского, а его самого повесили.
  «Когда же успели воздвигнуть памятник?» – недоумевал.
  «Мог бы жить, если б не стал монументом», – донёсся голос свыше.
  «Вот и я верующий, – безропотно принял военно-политический земледелец. – Запамятовал, как правильно креститься. На главной службе ставили, что всё хорошее: наган, стакан, вечное перо для протокола – берут в правую руку, а свечу, кажись, наоборот. Религии чураться не след. Генералы из Большого дома, шагая от метро на работу, припадают в Сретенском монастыре. Эх, разбросала жизнь-злодейка нас, чекистов-коммунистов, по разным партиям. Пошлют в президенты, объявлю указом Железного Феликса святым».
– Висит! – психозно заблажила толпа, тронутая генетической памятью о прилюдных правежах. – Воно будет ляху-меченосцу за народовольцев на Семёновском плацу.
  Чумаченко патетично изрёк: «Пусть это закланье останется первой и последней публичной казнью».
– Посмертный приговор исполнен, грядёт обильная волна посмертных реабилитаций, – хмыкнул Кромов.
– Где золото партии, что хранилось под Железным Феликсом? – вновь встрял анархист.
  Многие до рассвета ждали, когда откопают. Но постамент остался на месте. Потом по-тихому убрали, естественно, вместе с золотом. Пока существовал пьедестал, площадь была и площадью «Памяти Дзержинского», и позором Лубянки.
– Железный Феликс выглядел очень удивленным, когда его поднимали, – констатировал Чумаченко. – Нет у нас Дзержинского, делать жизнь теперь с кого? – скомпилировал эпитафию.
– Он вернётся, обогащённый острыми политическими впечатлениями, – пригрозил Четвёртый.
– Большевички тоже думали: «Свалим памятник, взгромоздим другой – жизнь и наладится», – буркнул Обух.
– Вам не кажется, господа, что мы не в СССР, красиво до перебора, – впервые подал голос журналист из Кашёнкина Касьян Камаринский. Рядом тёрлись те же дамочки. Скелетка забавно улыбалась, а на лице Большой Стервы вновь проступило нездоровое отношение к жизни. Заклинала не верить каким-то бумагам.
  Понял лишь Камаринский: «Успела, дрянь, накатать доносы и погнать телеги в инстанции».
– Она не сразу усекла, что вы хором поимели нас во имя революции, – невпопад хихикнула ему в ухо Скелетка, без тени неловкости от недавнего пьяного непотребства.
– Железный Феликс с петлёй на шее, – перевёл разговор журналист. – Ради этого стоило бодаться с танками.
– Писец стране Лубянии, по кличке Большевизия, – определил анархист.
– Вновь сработал синдром толпы, – не без иронии размышлял вслух Обух.
– Парадокс, – заметил Четвёртый, – площадь Дзержинского окончательно стала Лубянской. Но именно рыцарь Холодная Голова сделал слово «Лубянка» зловещим. Сменили названия в метро, я вздрагивал, услышав: «станция «Лубянка».
– И часто ты в последние годы в метро спускался, – поддел Чумаченко.
– У меня сохранилась личная и частная жизнь, – отразил академик.
– И полтиннички, и помощнички, и прочие щепочки должны покаяться, – тявкнул анархист.
– Ещё один парадокс момента. Дети реабилитированных и скоропалительно прославленных врагов народа вновь стали помётом врагов народа, – обобщил Кромов.
– Надеюсь, что памятник этому зверю сочтут произведением искусства и сошлют куда-нибудь, не уничтожат, – приторно выдавила сентенцию Большая Стерва, а Чумаченко прочёл в её глазах желание продолжить давешнюю оргию.
– Монумент-то хороший, – согласился он для начала. – Памятник-пуля, памятник-патрон. Площадь и перестраивали ради него.
– Архитектурно он держал пространство, страну уже не держал, – хохотнул Четвёртый. – Стакан остался, и не гранёный.
– Гранёный меня не греет, могу и из горла, – отразил Чумаченко.
– Они уже накрывают столы для пира победителей, – развил тему анархист.
– Кто «они»? – спросила простовато Скелетка.
– «Они» в сознании русского человека – начальнички, а «Мы» – народ, – преподали ей урок политграмоты.
– Наше отношение к происходящему переполнено цинизмом, – усмехнулся Кромов. – Против социализма с человеческим лицом уже воевали. Капитализм-то, чьей рожей обернётся?
  Впрочем, Николай Кромов так и не разуверился в том, что в 91-ом шанс у страны был.
  «Соловецкому камню стало одиноко», – вздохнул Камаринский. Он с ехидцей вспомнил, когда монолит притащили, не налаживалась связь Кашёнкина с центром города для репортажа. Пришлось обратиться на Лубянку. Те помогли.
– Что народ с властью делает, ужас! – разнеслось над толпой одинокое. Причитание заглушили аплодисменты.
  Актёры кино давно играли не Дзержинского, а этот памятник. Но лучшую роль он сам блестяще исполнил в фильме «Демократическая революция».
  Поверженного истукана увезли, и народ стал превращаться в отходы этой самой революции.

*****

названиеЖелезный Феликс

названиеПриговор

названиеЖелезный Феликс удивлён

названиеЗрители

названиеКазнь Железного Феликса
названиеПостамент

названиеНынешняя Лубянка

названиеСоловецкий камень




 
Послесловие:
Начало темы:
Эпоха устала, или Говорит и показывает Босява
Следующие главы:
Горбатый мост в капитализм
Ни мэров, ни пэров, ни...
Не стреляйте в журналистов! Калибр 5,45
"If-history!", или Дважды осколки эпохи
Смотри также "исторические справки" к этой главе:
Я уж и не помню, за кого был в августе 91-го
А вот баррикады, пожалуйста, не предлагайте. К 20-летию падения советской власти
Брежандрчер, или Трёхсмертие

Памяти СССР. Портреты вождей. Михаил Горбачёв
Памяти СССР. Портреты вождей. Геннадий Янаев


  Все совпадения с реальными событиями, с существовавшими и существующими ныне людьми в романе «Россия, раз! Россия, два! Россия, три!..» являются случайными. Герои книги не несут ответственности – ни за творившееся в стране, ни за её настоящее и будущее.

Текст защищён авторскими правами
© Рукописи из сундука. № 7. М., 2007 г.
© А.Зарецкий. Россия, раз! Россия, два! Россия, три!.. Роман
2004 - 2013 гг.
УДК 378.4(470-25).096:070(091)
ББК 74.58(2-2 Москва)+76.01(2-2 Москва)
Р 85
ISBN 5-98405-020-X

Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Обсуждение
     11:46 11.03.2016 (1)
1
С самого начала кампании по сносу памятников никак не могла согласиться с этим.
Посчастливилось сто лет назад видеть памятник Сталину на Волго-Донском канале.
Дух захватывало от грандиозного творения Вучетича, условно, конечно.
Скульптура была распилена и исчезла.
Мне кажется, было бы целесообразнее свезти интересные памятники в какое-то место, там их поставить с табличками на шее:), где изложены все заслуги с плюсом и с минусом.
     11:49 11.03.2016 (1)
В 91-ом так и сделали.
Я думаю, что тот Сталин не был монолитом. Его можно было сохранить. Но решали-то большевики.
     11:54 11.03.2016 (1)
2
Какой монолит?!! Была там на экскурсии, поездкой на теплоходе наградили в школе.
Нам о создании монумента очень подробно рассказывали. Привезли скульптуру на нескольких составах, собирали на месте.
Накал страстей тогда был очень велик, как и в 90-х.
     11:57 11.03.2016 (1)
Но Никита хотел под корень.
Сейчас есть один приличный памятник Сталину. Манизера, кажись. Но нос отбит.
     12:00 11.03.2016 (1)
2
Главное, это отвечало чаяниям народа.
Чувствуете, как я упорно стою на своём? Народ творит историю, вопреки всему.
     10:53 26.04.2016
А народу деться некуда.
     00:18 31.07.2013 (1)
Против социализма с человеческим лицом уже воевали. Капитализм-то, чьей рожей обернётся?
  Впрочем, Николай Кромов так и не разуверился в том, что в 91-ом шанс у страны был.
-  

Согласна!
     00:33 31.07.2013 (1)
-2
Сейчас я использую формулу "грезили о капитализме с "человеческим  лицом". а узрели такие рожи..."
А шанс, похоже, мы упустили. Сами и виноваты.
     10:50 26.04.2016
-1
Конечно, сами.
     22:08 01.05.2013 (1)
-1
"Дзержинского повесили гуманно. Уже памятником.
Поверженного истукана увезли, и народ стал превращаться в отходы этой самой революции".
И начальная, и финальная фразы - блеск.  Между ними тоже есть афоризмы.
     22:22 01.05.2013 (1)
-1
Так зрелище было интересное.
     15:04 02.05.2013
-2
Даже слишком интересное
     20:25 10.12.2015 (1)
1
Кажется в сериале "менты" в кабинетах висели портреты Дзержинского (или даже стояли бюсты?) не помню точно. Это их "отец" и кумир. Феликс сделал ментов очень важными. Точно так же, как работники оборонки сейчас боготворят Брежнева.
Однако, Дзержинский только заложил фундамент для будущей "машины" по выявлению и обезвреживанию (перевоспитанию) врагов народа. Когда-то мне попалась статистика репрессированных и там я прочитал, что Феликс уничтожил людей не больше чем Менжинский и Ягода. Да, он заложил фундамент, но какой фундамент! Даже здоровье подорвал и умер раньше времени...
А ещё я узнал, что в своё время именно с Дзержинским налаживал отношения будущий отец всех народов, тогда ещё просто Коба... Не знаю на сколько это правда.
     20:58 10.12.2015 (1)
1
В принципе, считается, что Коба и Феликс были союзниками в деле устранения Ленина и его соратников. Убрали ли Дзержинского или сам помер...?
На Менжинского пришлись и индустриализация, и коллективизация. Размах был. Но Ягода доделывал. Он и показал пример. Сам пал жертвой репрессий. Его «подвиг» повторили  и Ежов и Берия. Но сохранилось слово «ежовщина». А я Ягодой вышел анекдот. Он был расстрелян по делу правых. При Горби их всех реабилитировали, но кроме Ягоды. Реабилитировали его совсем недавно. Всё же расстреляли не за то, то он творил на самом деле. А с Троцким совсем смешно. Его невозможно было реабилитировать, ибо никаких приговоров на нём не было. Тогда отменили решение о лишении его советского гражданства. Ну, а Берия расплатился за всю сталинскую ЧК.
     21:26 10.12.2015 (1)
2
По той статистике, которая мне попалась, рекордных цифр добился Менжинский. А вот Ежов и тем более Берия, не смотря на свои "громкие" имена, план не перевыполнили...
     21:35 10.12.2015
1
Берия стал самым громким. Но это следствие того, что он был последним. За ним были ещё, но уже мелочь. И он всерьёз претендовал на власть во всей стране. .
Коллективизация дала массовый террор и репрессии. А это Менжинский.
Он же воровал на Западе белогвардейцев.
Ежов всё же работал по начальству.
Но из всех героизировали Феликса. И частично Менжинского за борьбу со шпионами и белой эмиграцией.
Гость      08:50 11.11.2015 (1)
Комментарий удален
     13:08 11.11.2015 (1)
1
Смотреть на всё это было тоже очень интересно.
Гость      13:39 11.11.2015 (1)
Комментарий удален
     14:17 11.11.2015 (1)
2
У меня нет такого комплекса.
Был неприятный момент. 19-го я с утра объехал весь центр. Всё, что смог, посмотрел. Подъезжаю к работе. Здание в кольце автоматчиков. Это меня не волновало, меня интересовали люди на проходной. Прошёл сквозь солдат и вдруг понял, что иду в одиночестве по обширному пространству, почти площадь, где всегда, даже ночью, было полно народа. Входили, выходили, подъезжали, стояли  и разговаривали. А сейчас никого. Позади солдаты, впереди, хрен знает, что за охрана. Охрану не сменили. Я вошёл в здание, подошёл, вновь сквозь солдат, к лифтам и подумал; "Войти-то я вошёл. Как теперь отсюда выйти?"
Гость      14:29 11.11.2015 (1)
Комментарий удален
     14:32 11.11.2015 (1)
1
У меня место для наблюдения было удобнейшее.
Гость      14:36 11.11.2015 (1)
Комментарий удален
     14:42 11.11.2015
1
Останкино.
А поскольку нас из эфира вырубили, то я мог заниматься, чем хотел.
Реклама