Произведение «1.12. Мои нелюбимые леди» (страница 1 из 2)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Роман
Темы: любовьревностьдевочкиюностьизменашколамальчикиРоссия разАлександр Зарецкий
Сборник: 1. Россия, раз! Россия, два! Россия, три!.. Роман
Автор:
Баллы: 50
Читатели: 2758 +1
Дата:
«1.12. Мои нелюбимые леди» выбрано прозой недели
27.06.2016
«Кармаза. На взлётной полосе. 1965»
Предисловие:
Александр Зарецкий                                                        
                                      Из романа «Россия, раз! Россия, два! Россия, три!..»
                                                         
Облое чудище власти пожрёт нас, лаяй - не лаяй
                                                                                                                             Эпос

     
                 
                                                                      Мотька из оврага, или Повесть о…
                                                                         ( Провинциальные хроники)

1.12. Мои нелюбимые леди

Мотька из оврага, или Повесть о…

Часть третья. Мои нелюбимые леди


                                                                                                           
Молилась ли ты, подлая чувиха?
                                                                                                            Димка Збруев

   «Кромовых, порой, ведут по жизни женщины, - ненароком, открылся Николаю отец. - Тебе не угрожали? - осведомился наскоком. - Знаешь, как бывает в простых районах». Генерал не промахнулся, ошибся мишенью.
  К Нику подошли «друзья её детства». Без подначек предупредили, что есть опасный чужак, который положил глаз на Мотьку. Соперник объявился лихо. Об асфальт чикнула пуля, за ней - вторая. Кромов, уже из-за угла, по силуэту на крыше понял, что стрелял Слон - верховод из язвы центра Кармазы - Соцгородка. Им на заре Советской власти объявили разогнанный монастырь. К кельям пристроили кухни и отхожие места, церковь стала магазином, собор - клубом. Стены не разрушили, чтобы утаить новый быт от оживлённой улицы.
  «Сделаю Слона», - поклялся Ник. Они дрались в горящем подвале «Столбов» - старых торговых рядов, названных по незастроенной галерее со сбитыми с колонн капителями. Слон хоронился в катакомбах, закрытого на ремонт универмага, греясь у костерка. Хлестаясь, опрокинули ведро с краской. Ник выполз из огня, волоча на себе поверженного врага. В переулке Слон, прислоняясь к стене, пытался выудить из пустой пачки «Беломора» папиросу.
  - Учат вас кулаками защищать свою власть? - просипел. - Мастак! В меня, словно гвозди вбиты.
   - Отец всю Войну в разведку ходил, натаскал малость, - ухмыльнулся Ник разбитыми губами.
   - А мой не вернулся. Да, не с фронта, - хрипанул свирепо Слон, - со сталинских грёбаных строек. Харю я тебе славно расквасил. Выпьем? Мне подадут.
  Он провёл Ника через подсобку ресторана в подвальный зальчик, рылся в кошельке: «На полную полтины не хватает. Пособишь?» 
  Кромов брякнул в кармане мелочью, но, решив, что наигранное жлобство унизит парня, выдал два червонца: «Флакон армянского, дальше, что хочешь». Выложил пачку «Кента» от щедрот Трепасто, которую берёг для Мотьки. Собутыльник скривился, но сигарету принял. Сердобольная буфетчица привела Нику в порядок лицо.
 Спиртное брало своё. Слон перестал надсадить при вдохе-выдохе.
  - Не я стрелял. Ты меня сделал, но там не оставил, колюсь, как на духу.
  «Стоила ли Мотька такого смертного, и, стало быть, идиотского боя? - отстранённо думал Ник. - Стоила!».
  - Я не шпана, не урка, - уверял Слон. - Форс такой у пролетариев Соцгородка дерьмового. И откуда ствол, когда под колпаком?
  - Мусора?
  - Нет, те, кто по должности не спят, - скривился собутыльник. - Я ж есть говорящий призрак Маркса-Энгельса. Кто стрелял, могу прошерстить?
  - Не надо, - повёл головой Кромов. - Тот не хотел попасть.
  - Скажу уж, - выдавил из себя Слон. - Ребятки, что к тебе по мою душу подходили, не с Кармышка.
  У Ника дёрнулись припухшие губы.
  - Нам бы не встречаться пока, - посоветовал подпольщик.
  «Когда вы будете брать власть, то потребуются организаторы. Они станут руководителями, потом - начальниками, затем - вождями, в итоге - тиранами», - поучал Степан Орлец грядущих заговорщиков. Эту инвективу Ник, расставаясь, процитировал Слону.
    …Мотька, косясь на старинную книгу, тыкала двумя пальчиками в клавиатуру машинки сталинских лет без твёрдого знака. Получилось по нормальной орфографии.
  - От меня болезнью не пахнет, - спросила, не обратив внимания на бесформенное лицо друга. Протянула листок: «О существа состав до времени смешённый…».
  - Знаю, про аборт, - Ник приподнял брови.
  - Не легло на язык, - сказала Мотька. - Вот и перепечатала грустный сонет. - Но любовь пройдёт, бесспорно, а дитё останется, - издевательски спела. - Я тебя испытать хотела.
  Выходка оскорбила.
  - Мозг бабы уж больно зависим от ее внутренностей, - брякнул Ник.
  - Карамыш или кармыш по-татарски вроде как «ребёнок родился», - заводила его подруга.
  - И фамилия у тебя подходящая - Карамышева, - насупился Ник.
  - Всё порвато-разломато и ногами растоптато, - резанула Мотька.
  - Поломато, - поправил он.
  Расхохотались и помирились. «Семейный кризис», - смеялась Мотька.
  ...«У нас с сестрой было трудное детство, росли при партии», - шутил Володька Тепасто. Когда они появились на свет, отец руководил окраинным райкомом в Молдавии, а в окна хатки постреливали забредавшие с захiдной рiдной неньки щірые.
  Тело и головёнка у парня получились, но душа дала разные побеги. «Если тебя считают хуже, чем ты есть, гордись этим», - смеялся.
  Он спокойно принял прозвище «Трепасто», ибо знал за собой сей грех, да и девочки млели: «Трепастик»
  Ник не считал, что сменил друзей. Вертевшаяся вокруг Володьки - иная среда. Суть таких бражек - ритуалы, порой их утверждение. Выпивать тужились красиво - и под Хемингуэя, и по-ремарковски. Татка была в сторонке, но участвовала. «Это не мои друзья, а Володьки», - уверяла.
  «На вас, сэр, - начёт за нерешённые проблемы страны, - теребил Трепасто отца.
  «Наследства для тебя нет, - орал тот. - Воруй из кошелька». И щедро отсыпал карманных денег.
  Трепасто увлёк Ника с Мотькой в ресторан. Кабаки в Кармазе были убоги, как встретившее их чучело услужливого медведя с подносом.
  - Холуйское животное, - сказала Мотька, косясь на Ника.
  - Смотри, оживёт и будет «День гнева», - не понял тот.
  Округлый характер Трепасто, не зацепишь рядовой грубостью. Но он чуял ситуации. В нелады с Мотькой тащил Ника с друзьями к забавным барышням из Дома косой кошки, учреждённого при царях приюта артистов. Косой - по архитектуре и страсти обитателей, кошкин - по аляповатой лепнине и нравам обитательниц.
  Тепасто-старший зов плоти понимал, но твердил отпрыску: «У бабы между ножек, кроме причинного места, есть ещё и язычок. Помни о болтливом». Слов в этих кругах боялись больше, чем дел.
  Двушки для телефонов были дефицитом. Ходили звонить в валютную гостиницу, где годились и копейки. В холле и наблюдали за проститутками-первопроходками. С Трепасто компанию не трогали. Раз подкатился тип, по-другому не определялось.
  «На хау мне такие мани? - громко ответил на его шёпот Трепасто. - И помни, что в 61-ом на Красной площади повесили валютчика Рокотова».
  «А ведь живут парни, которым всё советское по фигу», - рассуждал по-тихому.
  …Новенький «Москвич» застрял на гороховом поле. Семейка решила напрямки. Толстяк хозяин бестолково совал доски под колёса, а полнотелая жёнушка перегородила путь: «Айда, помогать!».
  Бражка возвращалась от горы Шушка, где Трепасто сцепился с местными парнями. Дорога к причалу была заказана, двинулись тропками между холмов и полей до рокады. Был виден посёлок, где останавливались поезда с юга. Равнодушно бы проследовали мимо «Москвича», но Трепасто решил каверзой затереть скандал, испортивший день. Подошли-посмотрели.
  - Тяни-толкай! - попёр мужик.
  - Налегай, - вторил сынок-жирняй лет пятнадцати.
  - Работайте, лоботрясы, - вступила в хор жена.
  - Неприятная семейка, - заметил вслух Трепасто. - Но почти люди. - Газуешь неверно, упитанный, - сказал водителю. - Пусти-ка за руль?
  - Не тыкай, - выпятился тот, но место уступил.
  Машина пошла. Трепасто, проехав несколько метров, крутанул руль и посадил «Москвич» по кузов в болотце. Вылезая, швырнул ключи в поле.
  - Ах ты, щенок! - мужик полез драться.
  Подскочил Бузон, заломил ему руки. Кромов, смеясь, отбивал тычки сынишки, а за Лёмо с Курокой погналась жена, но впечаталась в грязь. Косокошкинские барышни визжали от восторга.
  Ждали поезда, загорая у пруда.
  - Вам советская власть так ходить разрешила! - орал пожилой работяга со значком «Почётный железнодорожник», когда в плавках и купальниках ввалились в магазинчик.
  Трепасто, раздвинув очередь, положил на прилавок самую мощную из тогдашних купюр: «Сторублёвку осилите?». Хрущёвские деньги ходили несколько лет, но новых сотенных многие и не видели.
  - Молодые - все толкучие, - смирились местные.
  - Сталинский сокол, летал высоко на своём паровозе, прославлял вождя, - поддразнил ударника Трепасто, приняв от продавщицы пиво.
  Ветеран труда матерился вслед. Одна из кошкинских девиц спустила трусики, заткнув ему рот голой попой.
  «Мы для них коммунизм строим, а они…, они наследнички советских мерзостей!», - зазвенело в голове у отрезвевшего передовика.
  Милиция подошла, когда мылись у водокачки.
  - Go to hell! - отмахнулся Трепасто.
  Те не поняли, но оскорбились. Трепасто молчал, пока составляли протокол. Но сплёл пальцы, что называлось «стать в агресс». Поверх писанины расписался редким тогда фломастером.
   - That, - сказал строго, - is, - сказал резко, - all, - сказал, ставя всё на свои места.
  «Те-па-сто», - раздельно прочёл пожилой лейтенант.
   - Папаша у тебя - Иван Ильич? - спросил в слабой надежде разоблачить.
  - Ты, мусор, прекрасно знаешь, что Илья Иваныч, - с гадкой въедливостью произнёс Трепасто. - И запомни, что я Владимир Ильич, родной тёзка Ленина.
  - Документ есть? - не сдавался лейтенант.
  - Как только я достану документ, ты перестанешь работать в милиции, - нагло ответил Трепасто.
  - Вы шли по улице слишком вызывающе, - изрёк мильтон, вспомнив ослепительные ягодицы шлюшки.
   - Резиночка лопнула, - натурально покраснела кошкинская. - Посмотрите?
  - Отставить! В те годы милиция чётко знала, кому служит.
  «Для кого - монстр номенклатуры, для кого - милый папочка», - говорила Татка об отце. Она давала отходную. Тепасто-старшего призывали в Москву. Перевод в первопрестольную нежданно не состоялся, но вечеринка не отменилась.
   Ник с Таткой «поговорили» откровенно и за пределами логики. Он пришёл раньше и…
   - Титьки - главное украшение тела, - отрешённо произнесла она, застёгивая лифчик. - Кромов, - продолжила с укоризной, - тебе всё легко давалось, даже я приползла.
   - Тебя мне подали готовенькой, - огрызнуться он.
  - Интересно ещё, кто был первым? - улыбнулась Татка.
   - Зачем же наговаривала на себя?
   - Я выиграла, дотерпела, - произнесла Татка ровно. - Ты же со мной в 53-ем в Магадан не поехал, - хохотала. - Но в Москву-то поедешь? - взбрыкнула. - Поедешь, - ответила сама себе. - Это все понимают. И твоя рыбачка тоже.
   Ник, молча, внимал.
   «Я часть твоей объективной картины мира, - резонёрствовала Татка, отряхивая снег со стильно-силуэтного пальто во время прогулки. - А та наваждение мальчишеской возмужалости, - продолжала по-взрослому. - У меня всё получится. Время терпит».
   Ник понял, что Татка согласна на пополамный роман.
   «Партийная этика красива, но не учитывает подлости человеческой натуры», - писал Степан Орлец.
  «Надо на днях покалякать, - позвонил Николаю, как равному, Тепасто-старший, - потолковать без ушей».
   Тут арестовали Слона. Взяли прямо на улице. Он весело крикнул: «Встретимся на стройках коммунизма». Ник сам попросил аудиенции.
   Кармазу хотели сделать центром края. Новое имя городу придумали хорошее - Ягода. Но того пришлось казнить. Идея края себя изжила, однако успели заложить новый обком. Его огромный комод раздавил несколько кварталов со старыми лавками. Тухлой рыбой и кислой капустой, как ни странно, вонять в округе не перестало. Лифт в кабинет Николай видел впервые.
  «Партия, порой, врёт для блага народа, но раз ты коммунист, то ей лгать не


Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Обсуждение
     09:31 13.11.2016 (1)
2
Александр,  интересно читать о том времени.  Интересны детали,  пережитого вами.
 Но как и первая  часть,  мне показалось трудноватой для прочтения. Извините.
Может такое восприятие у меня от погоды?   Судя по фотографии на взлетном поле - время  вас не берет.
Жду продолжения.
С уважением,Алиса. 
     11:45 13.11.2016
1
Спасибо. Текст, бесспорно, сложный. Это и от манеры моей. И по причине, что я несколько сократил главы для публикации в сборнике, а он входил раз в год. Делал из них самостоятельные рассказики. И немного подрезал текст для интернета.
Гость      10:54 09.06.2016 (1)
Комментарий удален
     12:59 09.06.2016
1
Не надо о грустном. Остальных, увы, давно уже нет в живых.
     18:21 03.11.2015 (1)
2
Удивительно, интересно, калейдоскопно.
     18:38 03.11.2015 (1)
-1
Спасибо.
Но это всё же интернет-вариант.
     18:43 03.11.2015
2
Это понятно.
     14:01 27.02.2015 (1)
1
Какой-то он скользкий - этот ваш Ник. Танцует девочек, танцует. А всё шампанское не несут. Слон мне посимпатичнее показался. Папаша  Трепасто - фигура колоритная. Знает, чем кружить молодые головы. Власть - она сладкая вначале. И в голову бьёт. В ноги уже потом. За должность бульдожьей хваткой уцепился.
Сцена в магазинчике - художественная. Но гадкая. Но хорошая. Натурально всё представляется. Как на экране: золотая молодёжь, сливки, так сказать, среди ватного царства. Ага, получилось изобразить. Но написано как-то рвано: сразу и не сообразишь. что про этого уже не говорим, уже следующая кандидатура на рассмотрение.
Думаю, будет день, и герой почему-то решит, что в его жизни, если и было что настоящее, то вот этот остров и фото вот это.
     19:16 27.02.2015 (1)
1
На Утёс-остров они "вернулись". Это четвёртая глава "Провинциальных хроник". На "Фабуле" лежит следом за этой. 1.13. Улица Тридцати трёх врагов народа.
- Всё хорошее у тебя - в запретной зоне памяти? - спросил Николай.
- Утёс-остров видел? – с ехидцей ответила. – Как гляну, тебя, милёнка первого, вспоминаю.
- Ничем другим я тебе не запомнился, - оскорбился Кромов.

Гротеск, конечно, есть. Но в стиль эпохе. Жизнь-то не одномерная. И люди не одномерны.
Я сокращал для интернета. Простыни здесь не нужны. Но сокращал уже сокращённое. Мне нужно было уложить кусок в 50 книжных страниц.
     19:22 27.02.2015 (1)
1
Ага, ладненько, почитаю.))) У вас действие калейдоскопическое. Меняется постоянно ракурс.)) Интересный приём. Всё время нужно фокус внимания держать.)))
     19:28 27.02.2015
Да. Калейдоскоп я и лепил. Брал самое пёстрое, что могло произойти в обыденной. жизни.
     16:25 24.11.2014 (1)
1
Целиком надо читать, ИМХО.
     16:41 24.11.2014 (1)
А у меня ж просто отдельными главками выложено. Громадную портянку, кто читать будет в интернете.
А поскольку я и печатал отдельными главами, то они у меня и оформлены рассказиками.
     16:52 24.11.2014 (1)
Я искал эту вещь на Флибусте - её там нет. На Либрусек не лезу - они там заелись. Придётся с Вашей страницы скачивать и читать на досуге
     17:07 24.11.2014 (1)
Я уже чуть ли не год складываю текст первого тома в единое целое. Все сроки для издательства пропустил. Скорее всего, они меня уже послали ко всем чертям. Переживём.
     17:38 24.11.2014 (1)
Кому интересно - прочтёт и из сети.
Скрытый текст
Показать скрытое
Спрятать скрытое
Жаль, что авторам, кроме "большого человеческого "спасибо"...
     18:02 24.11.2014 (1)
Обещают-то всегда что-то. Но как это на деле.  
У мне сейчас никто из знакомых, кто печатался ещё в советское время, литературным трудом не живёт. Творческим трудом. Впрочем, это характерно для всего мира.  
"Либрусек", конечно, пиратствует. Но это и знак качества.  Я там как-то увидел повесть своего приятеля. Она была напечатана в советское время в "Юности" и больше не издавалась. Китайцы, правда, её перевели и даже премию дали. Не поленились оцифровали.
     18:22 24.11.2014 (1)
увидел повесть своего приятеля. Она была напечатана в советское время в "Юности"[/hide]
Скрытый текст
Показать скрытое
Спрятать скрытое
А что за повесть, Александр, коли не секрет? В юности(1987-1991) частенько читывал "Юность" (почти каламбур)
     18:30 24.11.2014 (1)
Сергей Николаев "Записки ангела".
     18:47 24.11.2014 (2)
Пока нашёл ьтолько у себя на компьютере "
Скрытый текст
Показать скрытое
Спрятать скрытое
Я спросил своего друга, откуда такая уверенность? Откуда столько однозначности, если ему известно, что для того, чтобы прийти к реальному пониманию и для того, чтобы достичь успеха в изменении себя, нужны многие годы, что мы лишь только начали.
- Сергей Николаев, "Путь к свободе".
     19:03 24.11.2014 (1)
-1
Забавно. Нашёл
Электронная библиотека RoyalLib.com
Здесь есть "Записки ангела"
Но другие книги - это не его
     19:14 24.11.2014 (1)
Вскрыл текст "Записок ангела". Это тот текст.
Но остальные произведения не его.
     19:19 24.11.2014
-1
Нашёл Сергея Николаева, который "Путь к свободе",  в "ВКонтакте".
СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВ (г.Москва) - маг, специалист в области функционирования и развития осознания и практической психологии, проведёт в Красноярске серию семинаров, посвященных теме Пути и такому аспекту практической магии внимания, как гадание на картах Таро.
Это другой человек.
Или брак той библиотеки, или спёрли
     18:53 24.11.2014
-1
Не. Это другой автор. С тем же именем.
Я не помню у своего приятеля такой вещи.
Но не это главное. Стиль не его.
     16:24 24.11.2014 (1)
2
не дочитала, сорри.
обещаю вернуться "на вечерней заре" :-)
фотография замечательная. Вы есть?
     17:02 24.11.2014
-1
Будем ждать.
Это все литературные герои. Материализовались на лётном поле для моментального снимка.
Снимок, увы, мемориальный.
     09:33 18.05.2014 (1)
2
Тело и головёнка у парня получились, но душа дала разные побеги.

Это только одно предложение , вызвавшее искреннее  удовольствие,  и таких интересных находок у автора не мало. Замечательно!

А что значит эта фраза!
Выпивать тужились красиво - и под Хемингуэя, и по-ремарковски.
Все Петросяны и "сибиряки с пельменями"  - отдыхают!!!

«Партия, порой, врёт для блага народа, но раз ты коммунист, то ей лгать не моги».   Точное попадание!
     18:53 18.05.2014
-1
Выпивать тужились красиво - и под Хемингуэя, и по-ремарковски.

Пожалуй, эта фраза может стать и непонятной.  
Партия, порой, врёт для блага народа

Но эта наполняется всё новым смыслом
Реклама