Ранним утром одного из сентябрьских дней 1997-го года я вернулся домой усталым, но счастливым. Ночью наша группа, «Вторая Африканская Охота», играла в клубе «Диана», и этот концерт оказался одним из самых удачных наших выступлений. Когда мы отыграли программу и собрались уходить со сцены, нас не отпустили. «Ещё, ещё, ещё!» – кричала разгорячённая публика! Такая реакция зала была дороже любого гонорара, и хотя в ту ночь мы уже полностью «выложились», наше выступление продолжалось до трёх часов утра. Вернувшись домой, я взял в прихожей поводок и, стараясь не разбудить близких, тихонько позвал:
– Норд, гулять, пошли гулять.
Нордом звали нашего пса, чистокровную немецкую овчарку, которого мы выкупили щенком ещё в 1990-м году в одном из питомников для служебных собак. У этого маленького живого комочка шерсти с блестящими глазками на задних лапах было по лишнему пальцу. Его забраковали и хотели усыпить – такой страшный отбор потомства в ведомственных питомниках. Сунув «на лапу» нужному человеку, мы спасли щенка от неминуемой гибели, но за родословную с нас запросили около восьми сотен рублей. Это была крупная сумма, и лишних денег в то лихое время у нас не водилось, пришлось обойтись без родословной.
Тишина, повисшая в воздухе после призыва к прогулке, насторожила. Обычно после слова «гулять» Норд с радостным видом и поскуливанием мчался в прихожую и сам подставлял для поводка шею с надетым ошейником, но сейчас не раздалось ни звука. Я разулся и пошёл по квартире искать собаку. На мой зов вышла мама и тихо сказала:
– Не ищи Норда, мы его увезли, отдали хорошим людям сторожить базу.
– Зачем вы это сделали? Как вы могли? – спросил я, не понимая причины поступка родителей и с трудом сдерживая слёзы.
– Ты же видел, как он реагирует на твою Аллу. Он и так уже изодрал всю дверь на балконе, когда ты закрывал его там, теперь её придётся менять. Через месяц ваша свадьба, если Норд искусает Аллочку, что будем делать?
На тот момент мы с любимой девушкой уже подали заявление в ЗАГС и вскоре должны были расписаться. Норд безумно ревновал меня к моей избраннице. Когда она приходила в гости, приходилось запирать его на балконе, , иначе любая наша встреча могла бы плохо закончиться. В этом плане мама была права. Какое-то время я не мог прийти в себя, она пыталась меня успокоить:
– Не переживай за Норда. Там много других собак, причём все девочки. Он единственный мальчик на базе, ему там будет хорошо.
– Почему вы раньше ничего не сказали и сделали это без меня?
– Сынок, ты же не отдал бы его. Скоро твоя свадьба, теперь у тебя и у него начинается новая жизнь. Мы с папой будем следить, чтобы там с ним хорошо обращались.
– Можно съездить к Норду, попрощаться? – я уже не сдерживал слёз.
– Не надо, он увидит тебя и решит, что мы хотим его забрать. Поверь мне, нам тяжело было это сделать.
Было заметно – мама тоже переживала. Я поверил и в те дни решил, что так и в самом деле лучше для Норда и для всех.
После шумного свадебного веселья началась супружеская жизнь, к которой, как позднее выяснилось, ни я, ни моя избранница оказались не готовы. Нам было по девятнадцать лет, и, несмотря на то, что до свадьбы мы встречались уже два года, семью создать у нас не получилось. В итоге ещё через пару лет мы развелись, и на этом моя «Санта-Барбара» закончилась. Прошедшие годы я постоянно вспоминал Норда: как он вырос из щенка в прекрасного пса, как мы жили, как вместе бесились и играли на прогулках. Вспомнил, как после вечерней прогулки перед тем злополучным концертом он, сидя в прихожей, проводил меня каким-то странным взглядом. Только теперь, спустя много лет, я понял, что он тогда хотел мне сказать.
Много воды утекло с тех пор... Однажды вечером за накрытым столом мы с отцом разговорились, и я спросил:
– Пап, помнишь, как вы Норда отдали на базу?
– Помню, он неделю там ничего не ел, тосковал. Потом отошёл, стал вожаком стаи, в которой были одни только сучки. Попал Норд в собачий рай! Так что не грусти, ему там хорошо жилось. Я же приезжал к нему, привозил косточки и видел его издалека, но близко не подходил, чтобы он меня не учуял, – и отец отвёл глаза в сторону.
Мы – одна кровь, я сразу понял: он что-то не договаривает.
– Папа, что стало с Нордом?
– Да что-что?! – выпив рюмку водки, отец раздражённо ответил: – Они тоже не смогли вывести его ушного клеща. Через три месяца, чтобы Норд не мучился, его пристрелили, из шкуры сделали унты. Не смотри на меня так… Вспомни! Я же сразу был против вашей свадьбы, но мать кричала: «Ты сейчас запретишь ему жениться, потом он никогда не женится!» Так что думай сам, кто виноват в том, что случилось с Нордом.
После его слов мир для меня перевернулся! Страшно представить, что в те дни творилось в сознании Норда – из-за бушующих в молодой крови гормонов я его предал. Обрёк единственного преданного друга не только на одиночество, но и, как оказалось, на неминуемую смерть! В то время, пока я наслаждался любовью с молодой женой, Норда уже не было в живых. Я и только я отдал Норда на верную смерть из-за женщины, которая, как оказалось, не стоила ни его шерстинки! Мог я устроить в те дни скандал и вернуть пса назад в квартиру? Конечно, мог, но я этого не сделал. Я предал своего самого верного друга!
И хотя с того злополучного утра прошло уже много лет, я так и не могу простить себе своего поступка, да уже, наверное, и не смогу. После того, как я осознал, что натворил, хочется сказать: «Не повторяйте моей ошибки. Берегите тех, кто рядом с вами и любит вас, даже если у них четыре лапы. В отличие от людей, их любовь бескорыстна».
03.07.2016
© Сорyright
