- Никогда не видел, чтобы ты крестилась.
- Это рефлекс.
- Лиза, сверни вот туда, там Микеланджело, Pieta' . Я её «живьём» никогда не видел.
- Я тем более.
Они постояли перед Мадонной среди других, подошедших к ней людей. Лиза понимала, что обниматься в церкви нельзя, тогда она просто прислонилась к нему. Она была счастлива от мысли, что этот сильный высокий мужчина, перед которым расступается любая толпа, она это не раз видела, её муж.
Мадонна и Христос на её коленях не очень хорошо освещены. Вошедшим с яркого солнечного кажется, что в этой части собора полумрак. Более того, после покушения, чтобы защитить Мадонну от возможного нового нападения, мраморная группа была закрыта саркофагом из специального стекла, что ещё немного её затеняло. Как и многие другие, стоявшие рядом, Лиза много раз видела раньше эту скульптуру на фотографиях, открытках, в альбомах. Для неё это было, прежде всего, произведение искусства, работа великого мастера. Какое же чувство испытывали люди в прежние века, оказываясь в первый раз перед этой группой? Ведь для тех, кто пришёл в Собор, чтобы пообщаться с Богом, это не просто шедевр Микеланджело. Вечно юная Мадонна держала на коленях своего сына. Вот он, символ вечной печали!
- Егор, ты знаешь, моя мама рассказывала, в Милане хранится ещё одна Pieta' Микеланджело, кажется, последняя по времени. Мама сказала, что около неё страшно.
- Почему?
- Нет, как работа она великолепна. Она выставлена в музее, в замке герцогов Сфорца. Музей так задумал композицию, чтобы посетитель оказался перед работой внезапно. И вот тут становится страшно. Понимаешь, там Мадонна – старая. Ощущение безвозвратной потери!
- Я понял. Я люблю тебя.
Долго ходили по собору, осматривая статуи, украшения, алтарную часть храма. Недалеко от алтаря на возвышении находится старая, потемневшая от времени бронзовая фигура апостола Петра (правда, есть противоположные мнения), сидящего на папском троне. Одна его нога выставлена немного вперёд и выступает за границы постамента. Существует предание, что если обратиться к Святому с просьбой и коснуться его ноги, то желание обязательно сбудется. Ой, как блестит та нога!
К апостолу Петру стояла небольшая, но постоянная по численности очередь, люди подходили, шептали что-то, держась за ногу Святого, отходили, но сзади постоянно добавлялись новые просители.
Лиза и Егор встали в эту вереницу людей, подержались за ногу статуи Святого Петра.
- О чём ты просила?
- О том, чтобы быть с тобой. А ты?
- В отличие от твоей моя просьба была выражена конкретнее: я попросил долгую и счастливую жизнь с тобой и … и детей.
- Правда? Ты серьёзно?
- Правда. Знаешь, я теперь совсем по-другому себя чувствую. Я словно поднялся вверх, да не на ступеньку, а на целый этаж.
Лизе было немножко не по себе. Каких ещё детей он попросил?
В католических храмах есть одна особенность, в отличие от православных там можно посидеть. Они долго сидели в центре собора, сначала молчали, только не каждый о своём. Они думали друг о друге. Потом тихонько стали разговаривать. Неожиданно для самого себя Егор стал рассказывать Лизе о том, как он провёл без неё два с лишним года.
- Я не знаю, как ты это воспримешь, я не мог часто думать о тебе.
Там лучше вообще не думать о близких. Иногда я думал, что сойду с ума, так мне тебя не хватало, боялся, что ты…. Я тосковал без тебя. Да ещё и не знал, как там с ребёнком…. А ты меня почти забыла!
- Нет, что ты!
- Ты так боялась. Ты ещё сейчас дрожишь. Господи, я так люблю тебя!
Лиза взяла его за руку: - Не знаю, как лучше сказать: я с тобой или ты со мной?
Егор перехватил её руку и поднёс к губам.
На площади Сан Пьетро они долго фотографировались, ловили брызги фонтанов, вставали на «особенные» точки на площади, чтобы увидеть, как колонны сольются.
- Знаешь, копии этих фонтанов находятся у нас в Петродворце. Они так и называются «римские фонтаны».
- «У нас в Петродворце», - передразнил её Егор. – «У нас» это теперь только в Москве.
Обнявшись, медленно дошли до Замка Св. Ангела, посидели в сквере около Замка, прошли по мосту Св. Ангела, рассматривая статуи.
Почти напротив Замка был ресторан, в который они заглянули. Хозяин расхваливал ризотто, они ему поверили и не прогадали.
- А это у нас что было, обед или ужин?
- Я поговорила с портье в нашей гостинице, и завтра мы с тобой утром пойдём на рынок и накупим всяких вкусностей. А сегодня вечером мы перекусим в баре на первом этаже гостиницы.
В десяти минутах ходьбы от гостиницы находилась площадь с садиком в центре. Сад был обнесён забором. Вокруг этого забора располагался «районный» рынок. Правое полукружье было отдано всяким сумкам-чемоданам-рубашкам, а левое было царством Снайдерса. Лиза обошла всё это, не пропуская ни одного прилавка. Сначала Егор немножко поворчал, а потом почувствовал в этом хождении по рынку что-то вроде удовольствия. Он ходил за Лизой по пятам, носил пакеты, которые она ему передавала, время от времени притрагивался к ней, словно желая убедиться, что она ему не снится.
На обратном пути Лиза сделала открытие. Оказывается, совершенно рядом с их гостиницей проходит улица Мерулана. Эта улица упоминалась в её учебнике итальянского языка. Лиза так обрадовалась, что купила ещё и йогурты, минеральную воду, хлеб в магазине на улице Мерулана, и взяла с Егора слово, что сегодня вечером они придут погулять на эту улицу. Но, забегая вперед, надо сказать, что вечером им не удалось погулять с удовольствием, с наступлением темноты улица опустела. По ней никто не ходил, горели редкие фонари, были лишь освещены витрины дорогих магазинов, которые один за другим стали закрываться специальными стальными жалюзи. Проехали несколько автомобилей. Состоятельные обитатели via Merulana возвращались домой. Скромное обаяние буржуазии!
- Что значит Мерулана? – спросил Егор.
- Не знаю, может быть, что-то производное от merlo – дрозд.
Так же не спеша, они вернулись в гостиницу. Лиза убрала покупки в холодильник и в кухонный шкаф.
Егор тихонечко подошёл к ней сзади, она его не услышала. Обнял, повернул к себе, забрался руками под футболку. Тогда она сделала то же самое. Они вышли из гостиницы только через пару часов.
Центром района, в котором они жили, была церковь Санта Мария Маджоре, массивное сооружение, снаружи совсем не похожее на церковь, по крайней мере, для русского паломника. Долго осматривали капеллы, обходя внутренность храма по кругу.
Недалеко от входа по левой стороне на высоком пьедестале Лиза увидела мраморную скульптуру Богоматери с вытянутой вперед рукой. Пьедестал был довольно высок, и поэтому казалось, что Мадонна благословляет того, кто стоит перед ней. Рука Мадонны была выполнена с нарушением всех мыслимых анатомических пропорций, но Лиза могла поклясться, что никогда в жизни не видела ничего прекраснее.
- Егор, ты достанешь до её руки?
- Да, а зачем?
- Потрогай на счастье.
Егор поднял руку и коснулся руки Мадонны:
- Благослови нас, Santissima!
В следующие дни они бросали монетки в фонтан Trevi, добрели до Campo dei Fiori, посмотрели на скорбно стоящего Джордано Бруно. Говорят, по утрам на этой площади раскидывает свои прилавки рынок, и великий мыслитель с грустью взирает на римлян, которые теперь вооружены знанием.
(Да, это Земля вращается вокруг Солнца, Messer Giordano. Вам теперь легче?)
Вспомнив фильм «Римские каникулы», они обошли всю Площадь Испании, посидели на ступеньках знаменитой лестницы. Сначала наперегонки, потом держась за руки, а потом и отдыхая через каждые сорок-пятьдесят ступенек, они поднялись на верхнюю площадку лестницы, к церкви Trinita' dei Monti.
- Всё! – Лиза опустилась на ступеньку. – Не кантовать!
- Что? – засмеялся Егор. – Полная нетрудоспособность?
Он положил на парапет газету, которую таскал с собой весь день, поднял Лизу и усадил её на газету. Обнял, прижал к себе. Они рассматривали город, который лежал перед ними. Лиза запрокинула голову и потёрлась о его плечо.
На площадке у церкви на маленьких стульчиках сидели художники, совсем как в Москве или в Питере. Один совсем молоденький мальчик выставил около своего мольберта несколько пейзажей. Лиза с таким удовольствием их рассматривала. Егор улыбнулся:
- Quanto costa questo ? – продемонстрировал он свои познания в итальянском. Мальчик ответил. Егор дал ему деньги. Мальчик свернул акварель в трубочку, потом завернул в бумагу и протянул Егору:
- Per la bella signorina .
- Grazie .***
*** - (итал.) - Сколько стоит это?
- Для прекрасной синьорины.
- Спасибо.
- Для прекрасной синьорины.
- Спасибо.
У подножия лестницы Испании находится самый необычный, по мнению Лизы, фонтан. Он называется Barcaccia. Лодочка. В нашем русском представлении, фонтан – это струя воды, которая бьет вверх, в небо. А тут ниже уровня земли мраморная лодка, откуда и название, и лодку эту заливает вода. Кораблекрушение. И сама лодочка такого чистого нежного, почти телесного цвета, что так и хочется спуститься туда, на эту уже тонущую лодку.
Cпустившись с лестницы, они обошли вокруг фонтана Barcaccia и отправились в сторону via Condotti. Егор повёл её пить кофе в кафе Greco. Там ей был сделан ещё один подарок, две кофейные чашечки из кафе Greco, оранжевые с белым. Лиза была растрогана. Ей было невероятно приятно знать, что он помнит о её интересе к таким вещам. Дома она поставит эти чашечки в горку, где стоит её коллекция.
Один из последних дней в Риме они провели на Piazza Navona. Долго гуляли по улицам вокруг площади, наткнулись на статую Pasquino. По легенде, в давние времена здесь был дом человека с таким именем, как раз от этого имени и произошло слово пасквиль. Забавно, но на статуе были налеплены несколько листочков. Содержание того, в который заглянула Лиза, было чудовищным.
Они прошли насквозь через всю площадь и набрели на изумительное решение всех археологических проблем в современном прагматичном мире. Обыкновенный жилой дом был построен на месте археологического раскопа. Первый, нежилой этаж дома, построенный в виде галереи, стоял на «стеклянном» полу - не полу, пожалуй, перекрытии, сквозь которое были видны остатки какого-то сооружения глубоко внизу, метрах в пяти. Как раз тогда, когда они всё это рассматривали, подъехал молодой человек на «Веспе», на мопеде, житель этого дома. Он ввёл свой мопед на тротуар, потом на этот стеклянный пол, поставил упор и поднялся наверх.
Время от времени один из них останавливался перед каким-нибудь домом или витриной магазина и тянул за руку другого, чтобы другой тоже постоял. Вот и сейчас они набрели на магазин изделий из венецианского стекла. Лиза поймала Егора за руку и завела в магазин. Это было стекло совершенно "ненужное" в доме, не стаканы и бокалы для вина, не абажуры для светильников. В витринах и на столиках в маленьком зале были, пожалуй, игрушки, только для взрослых. Лизе очень хотелось купить несколько стеклянных "конфет", которые красивой яркой горкой лежали на таком же венецианском блюде, но она побоялась сказать мужу об этом. Кто знает, сколько стоит такое удовольствие, там не было табличек с ценами! Но Егор
