Попытка биографии
Живут в норе, живут в пещере.
Для жизни все пригодны щели.
А. Флешин
Александр Ефимович Флешин родился 16 ноября 1928 г. в Москве. Отец его, Ефим Ильич Флешин, вдохновленный романтической (в его понимании) идеей мировой революции, с томиком Ленина в чемодане, юношей отправился в Североамериканские штаты Америки, осуществлять ее. Но вместо САСШ оказался на Кубе, где его скоро арестовали за коммунистическую пропаганду, посадили в тюрьму, а через некоторое время депортировали на родину. В Москве он стал парторгом одной из многочисленных строек. Жил как все в то время: вместе с женой и сыном в большой подвальной коммуналке в самом центре Москвы на ул. Неждановой. Рояль, рабочий инструмент юной консерваторки, его жены, занимал треть комнаты; Саша вспоминал, как по вечерам приходили гости: курили, спорили, в том числе и о политике, слушали игру мамы, пели песни... Как все дети, Саша жил в своем мире: рано пристрастился к чтению (в 6 лет прочел «Фрегат Паллада» Гончарова), писал стихи одноклассницам... Война разрушила этот мир.
В первые дни Ефим Ильич, как и многие, ушел добровольцем на фронт, попал в окружение. С несколькими товарищами удалось бежать из колонны военнопленных. Пешком добрался до Москвы, явился в райвоенкомат, где и был арестован. Он был осужден за краткосрочный плен по 58-й статье на 10 лет лагерей и 10 лет поражения в правах. Домой в Москву он смог вернуться только в конце 50-х годов. Был реабилитирован.
Вместе с одноклассниками Сашу отправили в эвакуацию в Казахстан, в колхоз под Алма-Ату. Практически это был детский дом. Как все подростки, он недоедал, работал на полях колхоза, переболел сыпным тифом. Домой смог вернуться летом 1944 г.
В Москве жизнь складывалась непросто. Пришлось оставить школу – надо было зарабатывать на жизнь себе и тяжелобольной матери. Среднее образование получил в ШРМ (школа рабочей молодежи); в разное время учился в 4-х институтах (в институте Востоковедения на китайском отделении, в МГУ на географическом отделении, в пединституте им. Крупской), но закончил только один – институт Культуры. Все это время Саша занимался и самообразованием: много читал в разных библиотеках, посещал литвечера, театры, собирал свою библиотеку, писал стихи.
Жизнь сводила Сашу с замечательными людьми: литераторами, поэтами, художниками: М. Светловым, Л. Мартыновым, Л. Гроссманом, Р. Ивневым, А. Штейнбергом, Л. Гудиашвили, И. Мозалевским, А. Фонвизиным. Особенно дружеские отношения у Саши сложились с Рюриком Ивневым и Ладо Гудиашвили.
Аркадий Акимович Штейнберг – поэт, переводчик, художник, бывший ИФЛИец, успевший и повоевать и отсидеть немалый срок по той же 58-й статье в сталинских лагерях, приобщил Сашу к переводу стихов. Под его влиянием и руководством Саша стал профессиональным переводчиком.
В 1967 г. Саша был принят в Комитет литераторов при издательстве «Советский писатель» в секцию стихотворного перевода. Именно они, переводы, обеспечивали скудный заработок, давали возможность не ходить на службу, писать свои стихи свободно, не боясь быть высланным из Москвы за «тунеядство». С 1965 г. вышло более 10 сборников стихов с переводами поэтов народов СССР.
Общие пристрастия Аркадия Акимовича и Саши (любовь к литературе, особенно к русской поэзии конца XIX – начала XX века, рыбалка) переросли в многолетнюю дружбу. Внезапная кончина Акимыча (как мы его называли) в 1984 году стала для Саши невосполнимой потерей.
Всю жизнь им владели две страсти: с детства – рыбалка, с юности – собирание книг. Но было много и других увлечений: ипподром, бильярд, театр (ходил на спектакли с Коонен, Бабановой, Андровской, Грибовым, Самойловым, Тениным); музыка – и классическая, и легкая, и джаз. Собирал пластинки Дунаевского, Богословского, Гершвина, Пиаф, Монтана, Фицджеральд. Ходил на концерты Утесова, Рознера, Чижика, Шульженко; любил Гаврилова, Таривердиева, Зацепина. Да и сам написал много стихов-песен, но до публики дошли только две в исполнении Б. Володиной и Г. Ненашевой на гибкой пластинке в 1973-74 годах.
Я познакомилась с Сашей у нашего общего приятеля художника Миши Тарасенкова в конце 1962 года. С тех пор мы не расставались. Первые 5 лет жили в той же коммуналке, где Саша родился, с его больной матерью. Там и соединились две наши жизни и две библиотеки. Следующие 20 лет мы прожили в Гороховском переулке, в тихом московском дворике на первом этаже двухэтажного домика XVIII века, где под окнами цвели вишни, яблони и рябина. В семидесятые годы Саша продолжал много писать и переводить. Его стихи стали узнаваемы, но путь к читателю был тернистым. По словам одного из редакторов, не хватало «паровоза» – социально-значащих стихов, но таковых не было, а «лепить» их Саша отказывался. О сборнике своих стихов приходилось только мечтать. Изредка его стихи появлялись в «Московском комсомольце», «Неделе», «Сельской жизни», «Труде», в периферийных журналах и газетах, звучали по радио в передачах «С добрым утром», «Опять двадцать пять», он читал их в кафе «Синяя птица».
Наша библиотека продолжала расти, в ней появились западные издания – Гумилев, О. Мандельштам, Н. Мандельштам, Розанов, В. Иванов, Г. Иванов, Адамович, Набоков, Ремизов, Ильин, Бердяев, Вышеславцев, Л. Гинзбург и, конечно, Солженицын, и многие другие авторы тамиздата, а также журналы – «Континент», «Посев», «Новый журнал»... Книги читали не только мы, но и многочисленные наши друзья и знакомые. Наш дом всегда был открытым, особенно после переезда в свою квартиру в Гороховском. Нас посещали художники, преподаватели, поэты, математики, инженеры – в памяти остались далеко не все имена: Лёня Чертков, Павел Мень, Миша Шварцман, Володя Яковлев, Володя Вейсберг, Толя Зверев, Юра Дунаев, Миша Тарасенков, Вася Ситников, Лева Рыжов, Миша Гробман, Дима Плавинский, Борух Штейнберг, Эдик Штейнберг, Володя Алейников, Володя Мороз, Саша Васильев, Виктор Магиц, Аркадий Гаврилов, Володя Гершуни, Лёня Иоффе, Женя Сабуров, Валера и Сима Шлёновы, Миша Айзенберг, Володя Гуве, Володя Шахновский, Витя Фульмахт, Юра Плотинский, Володя Хоперский, Володя Логунов, Лева Турчинский, Гарик Суперфин, Леня Хлебников, Валера Сечин, Юра Володин, Рита Шкловская, Володя Тюменев, Валера Лопухин, Эмма Драникова, Володя Копалин, Алиса Беловацкая, Лена Васильева, Лена Снежкова, Лала Вайскова, Женя Терновский... По вечерам собирались на кухне, читали стихи, играли в преферанс, много говорили и спорили о литературе, искусстве и, конечно, о политике. Художники оставляли свои «автографы» – рисунки, наброски в альбоме, картины, в том числи и многочисленные наши портреты. Позднее, в 80-90 годы ко многим картинам Сашей были написаны стихи, некоторые из них вошли в эту книгу.
30 октября 1974 года к нам пришли с обыском из КГБ. Сашу арестовали. Девять месяцев он провел в Лефортовском следственном изоляторе и был осужден на 4 года по статье 190-1 – «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» и «спекуляция книгами» с конфискацией. При обыске все западные издания, антикварные книги и книги по искусству были увезены в мешках «на просмотр», без переписи, и обратно уже не вернулись.
Саша отбывал свой срок в лагере на Вежайке в Коми АССР, а затем в городе Микуни в тех же краях «на химии» – так называемой стройке народного хозяйства. Все это время и в Лефортово, и в Коми Саша продолжал много писать – стихи, частушки, могилеты, флешинизмы и афоризмы, – и посылал их домой в письмах, которые все сохранились. За время отсидки умерли Сашины родители, сперва мать, а потом и отец. Только весной 1978 года он вернулся домой*.
Жизнь медленно входила в «прежние берега». Бывшего зека удалось прописать в столице сначала временно, потом постоянно, потом он был восстановлен и в Комитете литераторов. Саша продолжал много писать, переводить. Но издать свою книгу стихов не удавалось. Практически, как и раньше, все писалось «в стол». От помощи, предлагаемой сотрудниками КГБ, куда Сашу время от времени вызывали, он естественно отказался. Ведь взамен те требовали определенные услуги. И в конце концов КГБ оставило его в покое.
А в 1979 году летом мы попали в удивительный уголок России. Художник Эдик Штейнберг, сын Аркадия Акимовича, многолетний Сашин приятель и партнер по рыбалке, пригласил нас в гости в деревню Погорелка на реке Ветлуге, где у него была изба. Места оказались сказочные: простор, тишина, безбрежные леса, рыбалка, грибы, ягоды... В эти места нельзя было не влюбиться. Мы тоже купили себе избу и по определению Саши стали «избачами», как и московские художники-нонконформисты И. Кабаков и В. Янкилевский, которые летом жили в деревне. Эта избушка с русской печью и ласточкиными гнездами над окошками стала подарком судьбы. Мы прожили в ней более четверти века. Все самые светлые стихи этих лет написаны именно там.
В 1986 году нас выселили из Гороховского, объявив, что дом идет под снос. И мы оказались в квартире на Бутырской улице на втором этаже 8-этажного кирпичного дома, где Саша прожил до конца этой жизни. А наш дом в Гороховском жив и до сих пор.
В 1996 году, наконец, вышла книжка избранных Сашиных стихов «Полет Икара», которую помогли издать друзья и родственники. В нее вошла лишь малая часть стихотворений и могилеты, написанные в разные годы.
2 сентября 2005 года Саши не стало. Обострился застарелый лимфолейкоз. На тихом и зеленом ветлужском кладбище у его могилы растет огромная сосна, цветут любимые ландыши и лесная земляника. Он не дожил до своего 77-летия двух с половиной месяцев.
Элла Флешина
2008 г.
* В октябре 2006 г. я подала заявление в прокуратуру в отдел реабилитации жертв политических репрессий, и 27 декабря 2007 г. получила ответ – «подарок к Новому году» – Саша был частично реабилитирован по ст. 190-1. |
