Кто музыки не носит сам в себе,
Кто холоден к гармонии прелестной,
Тот может быть разбойником, лгуном,
Грабителем; души его движенья
Темны, как ночь, и, как Эреб, черна
Его приязнь…
В.Шекспир
Как представляется, даже сами верующие не решатся утверждать, что среди верующих не может быть разбойников, лгунов, грабителей и проч., и проч., вплоть до педофилов и политиков.
Будущее же верующих, если верить святому апостолу Павлу, еще более мрачно. Ведь когда этот апостол во втором послании к Тимофею предупреждал, что «в последние дни» люди будут самолюбивы, сребролюбивы, злоречивы, недружелюбны, предатели, невоздержны и т.д., и т.п., — он говорил именно о людях верующих: «более сластолюбивы, нежели боголюбивы,…невежды в вере».
Самое анекдотическое при этом заключается в том, что вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сможет вразумительно ответить на вопрос, как можно более или менее достоверно определить, кто действительно на деле верит, а кто верит только на словах, или кто «невежда в вере», а кто не невежда, и для кого вера — это просто мода, обычай, наводка, привычка или даже просто прикрытие или обман.
Похоже, совершенно безапелляционный вывод здесь можно сделать только в отношении очевидно сребролюбивых и властолюбивых людей.
А про дела, опять же, очень хорошо сказал В.Шекспир — наверное, последний человек, который на деле любил людей сам и завещал эту любовь другим:
Металл людей не поддается пробе
В лучах Фортуны; в них храбрец и трус,
Невежда и мудрец, дурак и умный,
Изнеженный и твердый — все равны.
Когда ж гроза и буря хмурят брови,
Различие, цепом могучим вея,
Отсеет легковесное все прочь,
А то, что ценно, что имеет вес,
Останется беспримесным и чистым.
Правда, сегодня многих, только называющих себя верующими людей, можно легко раскусить как раз по их злословию в адрес наших родителей-«совков», по их злым и невежественным упрекам предшествующих поколений в том, что они не смогли сделать то, время осуществить что пришло только сейчас.
При этом только или совсем невежественные, или на деле не верящие люди не способны понять, что и очернение и обеление прошлого всегда служат только одной и той же цели — цели оправдания мерзостей настоящего.
Естественно, все сказанное выше тем более относится к тем верующим, которые прямо или косвенно выражают свое жалостливо-презрительное отношение ко всем другим людям, неспособным стать предпринимателями-рыночниками и демократами.
Короче, поскольку все многообразие жизненных ситуаций невозможно будет рассмотреть даже в объемистой книге, остается только привести напутствие последнего настоящего человека, словами которого эта заметка начинается, и который, кстати, знал о верующих значительно больше автора этой заметки:
Любовь свою дарите людям щедро,
Но не доверье.
