160 лет назад, 4 апреля (16 апреля по новому стилю) 1866 года было совершено первое покушение на жизнь русского императора Александра II. Произошло это в столице империи Санкт-Петербурге.
В 4 часа по-полудни Александр II прогуливался в Летнем саду в сопровождении племянника и племянницы. Когда прогулка закончилась и император направился к карете, которая ждала его за воротами, в толпе у решетки Летнего сада стоявший молодой человек неожиданно попытался выстрелить в царя из пистолета. Однако, кто-то успел ударить возможного убийцу по руке и пуля пролетела мимо. Находящиеся вокруг люди схватили злоумышленника, и если бы не полиция, он мог быть растерзан на куски. Быстро овладевший собой император отправился в Казанский собор, чтобы отслужить благодарственный молебен за счастливое спасение. Известие о покушении на русского царя быстро распространилось по городу. Для петербуржцев, как и для жителей всей России, случившееся было настоящим потрясением, ведь впервые в российской истории кто-то осмелился стрелять в царя!
Началось следствие, и личность преступника была быстро установлена. Им оказался Дмитрий Каракозов, бывший студент, которого выгнали из Казанского университета, а затем и из Московского. В Москве он вошел в подпольную группу «Организация», возглавляемую Николаем Ишутиным. Эта тайная группа утверждала в качестве своей конечной цели введение в России социализма путем революции, при этом для достижения цели следовало использовать все средства, в том числе и террор. С 10 августа по 1 октября 1866 года прошёл судебный процесс под председательством действительного тайного советника Павла Гагарина. Террориста приговорили к смертной казни через повешение. Приговор был приведён в исполнение 3 сентября 1866 года в Санкт-Петербурге. Повесили преступника на Смоленском поле прилюдно. Однако, наличие смертной казни за терроризм в царском Уголовном праве не спасло Александра II. Террористы охотились за ним. 1 марта 1881 года, почти через 15 лет после первого покушения, в результате седьмого покушения государь был убит.
4-го апреля 1866 года была быстро установлена и личность человека, который помешал убийце и фактически спас жизнь царя. Им оказался крестьянин села Молвитино Буйского уезда Костромской губернии Осип Иванович Комиссаров. Уроженцы этого села издавна промышляли шитьём шляп и фуражек в больших городах. Осипа Комиссарова тоже с малолетства отдали в учение к петербургскому шляпному мастеру.
Вот как Осип Комиссаров вспоминал это событие: «Сам не знаю что, но сердце мое как-то особенно забилось, когда я увидел этого человека, который поспешно пробивался сквозь толпу; я невольно следил за ним, но потом, однако, забыл его, когда подошел государь. Вдруг вижу, что он вынул и целит пистолет: мигом представилось мне, что, коли брошусь на него или толкну его руку в сторону, он убьет кого-либо другого или меня, и я невольно и с силой толкнул его руку кверху; затем ничего не помню, меня как самого отуманило».
После мгновенно разлетевшейся по столице вести о спасении царя от руки убийцы простым русским мужиком в городе стало твориться нечто невообразимое. Во все церкви на торжественные молебны о здравии государя стекались толпы народа. Уже вечером 4 апреля Осип Комиссаров, одетый соответственно случаю, был приглашен в Зимний дворец, где его принял император. Александр II повесил на грудь своего спасителя орден Святого Владимира IV степени и возвёл в потомственные дворяне с присвоением фамилии — Комиссаров-Костромской. Впоследствии, новоиспеченный русский дворянин Осип Комиссаров-Костромской был награжден австро-венгерским Командорским крестом ордена Франца Иосифа и французским орденом Почетного легиона. Монетный дом отчеканил медаль «В память чудесного спасения Императора Александра II 4 апреля 1866 г.» с портретом Комиссарова-Костромского на аверсе/
Бывший хозяин Комиссарова, владелец села Молвитина барон Кистер 10 апреля в трактире «Московский» дал обед для проживающих в Москве крестьян села Молвитино, которых собралось около 40 человек. На родине героя в селе Молвитино был установлен памятник Комиссарову-Костромскому, простоявший до октября 1917 года, пока его не разбили односельчане. 1 сентября 1866 года у Летнего сада в Санкт-Петербурге состоялась церемония закладки часовни Св. Александра Невского в память чудесного избавления русского царя от гибели.
Поступок Осипа Комисарова сравнивался с подвигом Ивана Сусанна, тем более что его родное село Молвитино находилось всего в 12 верстах от села Домнино — родины Сусанина, в театрах играли оперу М. Глинки «Жизнь за Царя», течение которой многократно прерывалось общим пением русского гимна «Боже царя храни». Ряд городских представительных собраний, и в частности Московская городская Дума, присвоили Комиссарову-Костромскому звание почетного гражданина. Военное министерство собрало среди офицеров 9 тысяч рублей на дом для спасителя русского царя. Московское дворянство преподнесло ему золотую шпагу, а Английский клуб сделал бывшего крестьянина своим почётным членом. Там же, в Английском клубе, Николай Некрасов прочитал стихотворный панегирик в его честь. История с этим панегириком имела продолжение.
В 1881 году молодой тогда Владимир Короленко, находясь в ссылке в Восточной Сибири, в селе Амге, 200 км. от Якутска, познакомился с товарищами русского писателя Николая Чернышевского, с которым они сидели на Нерчинской каторге. В статье «Воспоминания о Чернышевском» Владимир Короленко вспоминал: ««Вообще, - говорил мне один интеллигентный поляк, - мы никогда не видели его унывающим или печальным. О причинах своей ссылки он говорить не любил. Только один раз мы видели, как он заплакал. Мы сидели с ним на дворе, когда принесли письма и журналы. Чернышевский надел очки, развернул книгу, перелистовал ее, потом книга выскользнула у него из рук, он встал и быстро ушел к себе. Мы заметили у него на глазах слезы». В этом журнале были напечатаны известные стихи Некрасова». Действительно, панегирик Некрасова в честь подвига Осипа Комиссарова был опубликован в одном из номеров «Современника». Но Чернышевский напрасно оплакивал Некрасова. Для поэта это был тактический ход. Он решил «потрафить» властям, чтобы спасти свой журнал от закрытия. Но все оказалось напрасно. Журнал все равно вскоре закрыли за неблагонадежность.
В то время в Российской империи господствовала национальная идея -- «Православие, самодержавие, народность», которую сформулировал 30 лет назад предшественнику Александра II царю Николаю I министр народного просвещения граф Сергей Уваров, который был не в ладах с русским языком (с детства его учили изъясняться по-французски). Поэтому, есть различные свидетельства того, что он изложил эту национальную идею Николаю I на французском зыке. По-французски она звучит следующим образом – «Orthodoxie, autocratie, nationalité». Звучит почти так, как хрестоматийный лозунг Великой французской революции – «Liberté, égalité, fraternité». Но все же, по смыслу, не то. Совсем не то. Граф Сергей Уваров заметил по этому поводу царю Николаю I: «У них, Ваше величество, свои ценности, а у нас – свои, совсем другие». Царь с ним согласился.
Тогда в России ни телевизоров, ни радио еще не было. Поэтому Осип Комиссаров этой национальной идеи не знал. Зато с молоком матери он впитал в себя другую национальную идею, которую никто не формулировал, она как-то сама сформулировалась: «Я начальник, ты дурак; ты начальник, я дурак». Согласно этой национальной идее Осип Комиссаров всю свою недолгую жизнь привык быть «дураком», а тут вдруг царь решил, что он будет «начальником». Прямо, как в сказке А.С. Пушкина про золотую рыбку.
Герой Крымской войны генерал-адъютант Эдуард Тотлебен, назначенный Александром II опекуном к новому дворянину Осипу Комиссарову-Костромскому, определил своего подопечного юнкером в престижный 2-й лейб-гусарский Павлоградский полк, в котором служили исключительно отпрыски родовитых русских семейств. Естественно, что сослуживцы с презрением приняли в свои ряды новоиспеченного дворянина «без кола, без двора». Вследствие подобного приема в полку новый лейб-гусар запил горькую и спился бы совсем, если бы не вышел в отставку из гвардии в чине ротмистра. Поле отставки ротмистр Осип Комиссаров-Костромской поселился в пожалованном ему имении в Полтавской губернии, где занялся привычной для себя деятельностью – садоводством и разведением пчел. В своем имении он, всеми забытый, тихо скончался в 1892 году, пережив спасенного им царя на 11 лет.
