28 марта 2018 года в Москве, в Центральном Доме архитектора, прошло значимое событие:презентация замечательной книги «Литературный фонд». Книга, которую представил Русский литературный центр, была выпущена к 150-летию Максима Горького. И именно фото Горького украшает обложку этой книги. Но обо всем по порядку.
2018 год начался с интересной новости в мире литературы: с 15 января по 5 февраля текущего года Национальное агентство по печати и СМИ «Русский литературный центр» приступил к набору произведений от писателей и поэтов, пишущих на русском языке для нового издания. Согласно условиям, публикация в книгу осуществлялась бесплатно, так как для выпуска полного тиража появился не просто спонсор, а заказчик этого самого сборника – Фонд развития литературы имени А.М.Горького.
Выпустить памятное издание в честь 150-летия «буревестника русской революции» решили в Фонде неспроста. Идею предложил давний член организации, а ныне и Второй представитель Фонда в России Никита С. Митрохин. Куратор литературных процессов в России от Фонда – известный журналист-международник Станислав Баревский поддержал идею. Ведь ровно 30 лет назад (в 1988 году) Фонд уже выпускал такую книгу в честь 120-летия Алексея Максимовича Пешкова. В наши дни авторы, опубликованные в сборнике к 120-летию Горького, стали широко известны в книжном мире, хотя ранее многие даже не представляли о существовании таких людей. Кто эти люди? Например, писатель и журналист, с 1992 по 2005 г.г., ректор Литературного института Сергей Есин, журналист из «Крокодила» Юрий Борин или публицист и писатель Людмила Улицкая.
Руководить отбором рукописей в новый сборник доверили известной романистке Татьяне Тимофеевне Копыленко. Несомненно, насколько успешно Т. Копыленко справилась с задачей, покажет только время: лишь спустя десятилетия читатели поймут, кто из писателей, представленных в книге, останется в русской литературе, а кто нет. Оглавление сборника насчитывает 267 имен, и по ним можно составлять целую литературную карту, поражаясь, в каких только уголках мира и нашей Родины не нашлось талантливых пишущих людей.
Издание начинается с произведения Надежды Васильевой из Петрозаводска, а перехватывают у нее знамя во славу Максима Горького Игорь Вайсман из Уфы, Владимир Чирков из Нью-Йорка, Алексей Шутемов из Краснодара… Есть в сборнике также писатели из Киева, Салламяэ, Анталии, Майнца и других городов разных стран.
Редакторы отобрали в эту книгу и несколько произведений видновчанина, моего товарища, члена Союза писателей России и участника ЛИТО им. Ф.Шкулева - Айрата Мустафина.
Предлагаю некоторые из них вашему вниманию.
Сумасшедшая
Она ворвалась в лабораторию, размахивая, будто флагом, листочками направлений на анализы.
-Страховой полис покажите, – с вызовом бросила ей лаборантка.
-Полис я не взяла, спешила. Но у меня он есть. Я ведь не сама себе направления выписала. Давайте я вам завтра занесу, – предложила запыхавшаяся посетительница.
-Женщина, у меня забор крови через десять минут заканчивается. Если нет полиса, то я вас обслуживать не буду.
-Что значит обслуживать? Вы ведь не на базаре, а в лечебном учреждении. Возьмите кровь, а я вам вечером занесу, если уж вам нужно именно в этот день увидеть мой полис. Или давайте посмотрим в карточке, там должна быть копия.
-Я ничего не знаю. Если нет полиса, то нет и анализов.
- Девушка, я ведь неслась, во весь опор. Мне нужно, чтобы завтра результаты анализов были у врача.
-Это ваши проблемы, я ничего не знаю. У меня скоро закончится забор крови. Если нет полиса, то я вам ничем помочь не могу. У меня зарплата маленькая, а вас таких много ходит.
- В каком кабинете у вас главный врач? Если я до него дойду, то вам придется задержаться и поработать дольше, чем эти десять минут.
-Пожалуйста, в кабинете № 49. Только уже не десять минут, а меньше осталось.
Посетительница бросилась по коридору, ориентируясь по номерам кабинетов. Вот уже 39-й, 41-й. Этаж закончился. Стало ясно, что 49-й кабинет находится этажом выше.
Вот и заветная дверь. Кабинет номер 49. «Психиатр», – прочитала посетительница, и взглянула на часы. Стрелки часов показывали начало одиннадцатого. Слезы подкатились быстро, брызнув из глаз бессильной обидой, омывая спасительной влагой черствость и бездушие окружающих.
Верность
В коробке с карандашами поселилась ненависть.
Одиннадцать ровно отточенных карандашей ополчились против одного маленького красного карандашика. Когда-то он тоже был вровень с ними, но постепенно стал отдавать всего себя юной художнице. Девочка очень любила рисовать. Её картинки были очень яркими, и в них обязательно присутствовало солнце. Она раскрашивала его толстым слоем красного грифеля. Солнце пылало красным цветом, даря любой её работе необыкновенную привлекательность. Одна беда – красный карандаш с каждой картиной становился всё меньше и меньше в размерах.
Соседи по коробке не принимали его обратно, плотно смыкали ряды, и девочке приходилось с трудом проталкивать карандаш на его законное место. А когда она пыталась найти свой любимый карандаш, то долго шарила пальцами в коробке, стараясь нащупать своего маленького друга.
Наступил день, когда раскрашивать исписанным карандашом стало совсем невозможно.
И тогда девочка перестала рисовать.
Гордость
Ему всё очень нравилось. Его просто распирало изнутри от гордости. Ему вдруг захотелось стать еще больше и значительнее. Гораздо больше, чем он мог себе позволить. В какой-то момент он не выдержал и лопнул. Кусочки воздушного шарика были разбросаны по всему полу. Он даже представить себе не мог, что гордость сможет разорвать его на части.
Значок
В мешочке вместе с такими же сломанными вещами лежал злой значок. Кто бы его ни пытался взять в руки – он обязательно колол его в палец. И его бросали обратно в мешок. Когда-то на его застёжке сломалась дужка, и его не смогли, как прежде, носить. Тогда его и бросили в мешок со старьём, оставив до лучших времён. Иногда кто-то перебирал вещи в мешочке, но обязательно получал укол в палец от озлобившегося значка.
Однажды аккуратные руки заботливо вытянули значок наружу и заменили его застёжку. Значок оказался шикарным. Его тут же прикрепили к лацкану пиджака. Больше он никого не колол.
Море
Он ничего о нём не знал. Единственное, он понял, что здесь песка много больше, чем у них во дворе. И очень удобно, когда вода совсем близко.
Он приступил строить свой замок засветло, а ушёл, когда солнце приготовилось нырнуть в море.
Он постарался на славу. В ход пошли камешки, несколько пробок от пива и лимонада, палочки от мороженого. Замок выглядел шикарно. Он так мечтал о таком замке, он так старался. Уходя, он наметил на следующий день сделать пристройку, выделить театр с колоннами. Он даже придумал, как сделать колонны ребристыми, похожими на те, что он наблюдал у старшего брата на обложке учебника истории. Он вспомнил, что в рюкзачке у него остались несколько трубочек из-под сока. Они пойдут для флага, который будет на каждом строении. Из бумаги сегодня же вечером он соорудит знамёна, чтобы завтра оставалось их только воткнуть в песочные крыши.
Утром погода испортилась.
Там, где он выстроил свой замок, бушевали волны.
Такие короткие рассказы, но такие содержательные.