В смрадном мареве, клубившимся над домом профсоюзов в Одессе, неожиданно возникла картина из прошлого. Тот же черный дым, тот же запах горелой плоти и гогот, нечеловеческий гогот стоял над всем этим, изредка слышались радостные голоса:
– Ой, смотрить, цей шашлык шче шевелица, дайте ему добавки по голови…
– Ну шо вы там добавте шче огня…
И тут невольные зрители увидели в дыму
Солнце, устав смотреть на кровавую расправу над мирными жителями, уходило за горизонт.
В городке усиленно шла разъяснительная работа с местным, безоружным населением. Все мужчины убиты, женщины истерзаны и изнасилованы, добивали детей. Над городком стоял незатухающий детский крик! Наконец и крик, как бы захлебнувшись, отозвался дальним эхом и растаял в багровом закате.
– Если были собаки, то они либо убиты, либо в страхе молчат, собаки в таких случаях воют!
Слышался чей-то командирский голос:
– Трупы в колодцы не кидать, пока сами не пополним запасы воды. Сейчас и в реках и в ручьях, только мертвяки и плавают. Коням пить негде, не дай Бог отравятся, а пешими много не навоюешь.
– Батько, а що на ночлег туточки встанем или далее поскачем?
– Ночь на дворе, далеко не ускачешь, выкидайте мертвяков на вулыцю тай располагайтесь на ночлиг.
– Поставьте часовых возле коней, щоб яка собака не спужала, ускачуть в степь, шукай тогда ветра в поле
Всем вечерять и отдыхать.
Валентин, теперь так же напиши ТРЕХДНЕВНЫЕ смертные муки детей Беслана и тупость тех, кто устроил бойню вместо освобождения. И тебе уже совсем будет легко живописать аналогичный способ массового убийства на Дубровке. Развей фантазию и расскажи, КАК в центре Москвы удалось трое суток думать, а потом провести операцию, поубивавшую заложников ядовитым газом так, чтобы медики понятия не имели чем отравлены люди!
Валентин, тут есть над чем развернуться пытливому уму фантаста!