Сейчас в стихотворении Завацкого разговорились о Вацлаве Воровском...
Многие из школьного курса отечественной истории помнят это имя.
Конечно, самый минимум. Больше по программе и не полагалось.
Советский дипломат. Был убит.
Примерно столько же помнится и об Урицком с Володарским, убийство которых, несколько ранее, послужило поводом к началу красного террора.
Но я вернусь к Воровскому.
Не в школьные, а, пожалуй, в студенческие годы, в тот самый период активного самообразования, который обычно в это время и происходит, обратил я как-то внимание на интересный факт: очень тянуло к прекрасному всех этих деятелей молодого революционного государства. Что тому виной? Пример ли тут Чернышевского? (Помните, "Об эстетических отношениях искусства к действительности"?.. О! Хотя в школьные годы, кроме скучнейшего "Что делать?" больше из наследия Николая Гавриловича нас ничего изучать и не заставляли, но биографию писателя (с непременной гражданской казнью) и зубодробительное название его диссертации обязаны были знать все!).
Так или иначе, а к прекрасному их тянуло.
Вот ту часть, которая пришла в первое советское правительство не из сапожников и ткачей, а из мелкого дворянства. Их тянуло особенно. Хотя, надо сказать, что и бывший ткач Калинин, став всесоюзным старостой, тоже создал кое-что пусть и не искусствоведческое, но относимое к гуманитарной сфере - что-то такое педагогическое он написал. Несколько статей.
Признаться, самому Владимиру Ильичу не особенно хватало времени на эстетические рассуждения (хотя, опять же: "Лев Толстой как зеркало..."), но коллеги его...
Вот тот же Вацлав Воровский. Дипломат. Он писал литературные статьи. Не хуже Писарева.
Драматургом и автором множества статей об искусстве был, как известно, и Луначарский. Он вообще позиционировал себя серьёзным эстетом и эстетиком.
Дипломат Фёдор Раскольников (впоследствии - один из первых советских "невозвращенцев") сочинял драмы. Сатирическую зарисовку обсуждения его пьесы "Робеспьер" даёт в своих дневниках Елена Сергеевна Булгакова.
Глеб Кржижановский (План ГОЭЛРО помните?) писал... сонеты! В том числе "Сонеты Владимиру Ильичу Ленину" - они, например, опубликованы в сборнике "Русский сонет", вышедшем в годы перестройки.
Лев Каменев был... герценоведом. У меня есть один из томов "Былого и дум" Герцена, вышедший в 30-е годы, когда тучи над Каменевым уже сгущались, но гром ещё не прогремел. В этом томе 1\3 его объёма занимает статья Каменева о произведении Герцена.
Бухарин, как известно, весьма интересовался вопросами литературы, а уже после ареста, в тюрьме работал на книгами «Деградация культуры при фашизме», «Философские арабески», дописывал автобиографический роман «Времена», стихи писал...
Нарком иностранных дел Чичерин является автором монографии... о Моцарте.
Даже секретарь Ленина Бонч-Бруевич (тот самый, которого по ленинской кинохронике и фотографиям мы помним в виде гражданина в шляпе, в пенсне, с бородкой и с неизменным портфельчиком под мышкой) и тот занимался... чем бы вы думали?.. Этнографией! Ещё до революции опубликовал (и где! В Канаде!) собранные им гимны духоборов.
Ну, а уж как музыку они любили!.. И не только один Владимир Ильич с его нечеловечской страстью к "Аппассионате"...
Если вы всё-таки нашли время посмотреть программу о русском музыкальном авангарде (см. предыдущую мою заметку), то там как раз есть рассказ о том, как волею Феликса Дзержинского был избавлен от расстрела композитор Всеволод Задерацкий. Вот как это произошло.
Феликс Эмундович работал в одной из комнат особняка, где в это же время находилась партия арестованных деникинцев, среди которых был и Всеволод Задерацкий (молодо-зелено!). И в этом дворянском особняке уцелел рояль, на котором всю ночь и играл Всеволод Задерацкий (перед смертью, как говорится, не надышишься...). Дзержинский спросил подручных: "Кто это там играет?" - "Прервать?" - "Ни в коем случае!" Назвали фамилию. Взяв расстрельный список, Феликс Эдмундович поставил напротив фамилии музыканта галочку, что означало: сохранить жизнь.
Вот такая тяга к прекрасному...
Какбэ да... Книг много...
