Слуцкий… Взгляд на детский футбол и на разнузданное поведение бывших выпускников интернатов, например, Кокорина и Мамаева, которые с 10 лет были оторваны от родителей...

 
 

Ни для кого не секрет, что у всех наших ведущих клубов есть собственные интернаты, куда отбираются лучшие дети со всей страны. Они там тренируются, живут, учатся, а потом, соответственно, попадают или не попадают в основную команду. Думаю, все, кто работают в футболе, со мной согласятся – в каждой детской команде есть три-четыре мальчишки, про которых говорят самые восторженные слова и которым прочат большое будущее. А потом мы смотрим финалы юношеских первенств России (это уже, примерно, семнадцатилетние парни), и все специалисты единогласно сходятся: «Какое ужасное зрелище! Никто не выделяется. Сплошная серость». Возникает вопрос – что же такое происходит с ребятами на этом этапе? Условно говоря, с 10-12 лет до 16-17 лет.

А происходит следующее. Лет в 12 талантливые мальчишки оказываются в спортинтернате. Попадание в интернат почти всегда ставит крест на их дальнейшей учебе. Они же обучаются там по спецпрограммам. Как правило, все в одном классе. Так что, если кто-то и захочет действительно хорошо учиться, другие ему просто «не позволят». Сразу приведу пример. Когда я работал в «Олимпии» и пытался невероятными усилиями добиваться от своих ребят хоть какого-то уровня самообразования, часто случались такие эпизоды – говорю одному молодому футболисту:

– Я даже ни разу не видел, чтоб ты книгу какую-нибудь читал.

– Ага, – отвечает, – я сейчас книгу буду читать, а вдруг меня в окно кто увидит!

Конечно, пример чуть утрированный, но в целом, он отражает психологию ребят, учащихся в спецклассах. Образования они не получают.

Дальше – больше. Кроме образования они еще не получают и воспитания. В 12 лет они предоставлены сами себе, живут в окружении сверстников и нескольких воспитателей пенсионного возраста. А значит, на их формирование большее влияние оказывает «улица» и модели поведения, принятых в их среде. Как итог, вдобавок к низкой образованности мы еще получаем и низкую культуру.

И еще один важный момент – с этого возраста начинаются двухразовые тренировки. Как правило, с невероятным объемом, потому что все хотят что-то выиграть и добиться результатов уже на детско-юношеском уровне. При этом очень часто команды всех возрастов вынуждены делить всего одно тренировочное поле, а значит, у некоторых занятия могут начитаться, скажем, в семь-восемь утра. В результате, буквально, через год ни о каком удовольствии от тренировочной работы или от самой игры уже не может быть и речи. Большинство из них «этот футбол» просто ненавидят!

Приведу еще такой пример. Если сравнить результаты функционального тестирования Романа Адамова в семнадцать лет и сейчас, то выясняется, что у него некоторые показатели физического развития тогда, в 17 лет, были даже выше, чем они есть сегодня. О чем это говорит? Это говорит о том, что с помощью высоких нагрузок мы его вывели на фукционально-физиологический пик уже к 17 годам, когда он, по существу, и не нужен. А с 17 до 25 лет у него в организме идет режим «поддержания», а не «развития» – то есть, он больше не развивается! Все!

Обобщив сказанное выше, легко прийти к основному выводу. К 16-17 годам мы получаем необразованного, невоспитанного молодого человека, который каждый день работает с нагрузками в двухразовом режиме и который футболом уже не может заниматься, потому что этот футбол, сами понимаете, где у него уже «сидит». Вот они наши таланты!

Мрачная получается картина. Однако, чтобы моя точка зрения была не только критической, но и конструктивной, я расскажу и об альтернативном, на мой взгляд, гораздо более правильном подходе к воспитанию молодых футболистов, который широко применяется за рубежом.

Я специально изучал данный вопрос, потому что эта тема мне всегда была близка и интересна. Итак, в Англии, например, запрещено брать футболиста в школу, если до этой школы ему нужно добираться больше полутора часов. То есть селекция осуществляется в территориальном радиусе максимум 60-70 километров. В противном случае футболисту в приеме в школу отказывают, поскольку считается, что ребенок, столько сил тратящий на дорогу, не может полноценно тренироваться, а значит, ущемляются его права. Соответственно не существует и системы интернатов, так как ребенок постоянно живет дома, приезжает только на тренировки и потом опять же домой возвращается. При этом, понятное дело, он продолжает учиться в своей школе и получать нормальное полноценное образование, которое на Западе зачастую является приоритетом перед всеми остальными занятиями. Хороший футболист – это образованный футболист.

Во-вторых. Хороший футболист – это воспитанный футболист. Если ребенка все-таки привозят издалека или даже из другой страны, то его обязательно привозят вместе с семьей. Ведь полноценное воспитание можно получить только в семье и больше нигде.

В-третьих. Примерно до пятнадцати лет они тренируются три-четыре раза в неделю и играют за неделю всего лишь одну игру. Никаких ежедневных двухразовых тренировок, никаких сумасшедших объемов – ничего этого нет.

В итоге они получают образованного, воспитанного и горячо любящего футбол человека, который только-только почувствовал вкус настоящей игры. По-моему, идеальные стартовые позиции. А у нас – необразованная, невоспитанная, несформировавшаяся личность, люто ненавидящая то, чем ей приходится заниматься. И как вы думаете, у кого больше шансов добиться успеха?

Поэтому я считаю, что наша система – ужасающая. Да, мы выигрываем детско-юношеские соревнования. Да, по таланту и одаренности мы ничем не уступаем зарубежным футболистам. Но посмотрите, как легко все это теряется!

Вернемся к тому, что я рассказывал в первой части о Романе Адамове. Уверен, что если бы у него в юношеском возрасте был другой режим работы, он бы все равно вышел свой пик, но это было бы не к семнадцати годам, а, может быть, где-то к двадцати. Зато он шел бы к нему спокойно, планомерно, не позволяя футболу приедаться.

По этой причине юношеские соревнования в Англии проводятся вплоть до 23-х лет. Причем это не дубль основы. Это так называемые юношеские команды, которые существуют в каждом клубе. А у нас, если футболист в 20 лет не проявил себя в турнире дублеров, ему говорят, что он не подходит, старый уже. Двадцатилетний футболист – старый! Представляете, какая разница в подходах. У них же огромное количество примеров, когда футболисты начинают играть в 23-25 лет. В этой связи я твердо убежден, что на сегодняшний день абсолютно правильна именно «западная» модель, в то время как система интернатов себя полностью изжила.

Для пущей наглядности еще один пример. Вот у московского «Спартака» одна из лучших в стране школ. Однако подавляющее число ее известных выпускников – это москвичи. Титов, Ребко, Дзюба, Торбинский (который в детском возрасте в Москву переехал), тот же Паршивлюк. Из действительно иногородних я только Шишкина могу вспомнить. О чем это говорит? О том, что москвичи более талантливы, чем иногородние? Нет. Более того, как правило, бывает наоборот, поскольку в Москву из регионов попадают только по-настоящему одаренные мальчишки. Это подтверждает лишь то, что больше шансов на успех у ребят, получающих нормальное образование в хороших школах и живущих не в интернатах, а в своих собственных семьях – то есть, воспитанных по той модели, которую предполагает зарубежный подход.

Уверен, мало кто когда интересовался этой темой, а посему мне бы хотелось надеяться, что мой рассказ кого-то, возможно, заставит над ней задуматься. И теперь в ответ на призывно-патриотические крики – «а где же наша перспективная молодежь?» – у вас будет достаточно интересной информации, чтобы порассуждать более чем предметно.