Русская литература ещё не умерла, но похороны уже идут. Реплика

  
Проблема эта не так безобидна, как может показаться. Ну, пишут все кому не лень. И раньше писали стихи в альбомы, дневники для себя и воспоминания для внуков.
Но это оставалось в семейных архивах. Вспомним, как Иннокентий Анненский, директор Царскосельского лицея, всю жизнь не издавал свои стихи, считая их недостаточно зрелыми для обнародования.
Ещё пример. Автобиографический роман У.С.Моэма рассказывает о литературной подёнщице, авторе бесчисленных нарративов, писанных с единственной целью прокормить себя и ребёнка. Они дешёвые, их раскупают, но сама писательница, умная, но задавленная бедностью, говорит о себе без обольщения: «Я пользуюсь большим успехом у судомоек.»
Не так ли говорит о себе и умная Устинова? «Пишу свои дурацкие детективы»
НО!  Гонорары Татьяны Витальевны не сопоставимы с жалкими заработками её бедной английской коллеги.  Устинову постоянно приглашают на встречи в верхах, на ТВ, она даже имеет там свою программу, она считается столпом современной литературы. На недавней «Агоре» так и не назвали имена главных писателей страны, обозначив их лишь начальными буквами: А, Д, У. Это те, у кого тиражи 100 000.
У Дмитрия Быкова и Михаила Веллера по 3000-5000.
Так это не литература — это политика.
Когда-то была 1000 писателей, а начальные тиражи по 100000, теперь писателей более 100000, а тираж 1000 считается большим тиражом. Но не надо быть наивным и думать, что количество перешло в качество. Таки нет!
Задача писателя, в сущности, проста: донести свои мысли до читателя.
Но для этого:
1 — должны быть мысли
2 — нужно уметь их донести
Не стоит думать, что читатель глупее тебя. Его не заставишь переворачивать страницы, если текст его не  увлекает, потому мало быть умным, нужно быть нескучным!
В конце концов, только читатель и определяет ценность книги. Если ее никто не может дочитать до конца, кроме литературного критика или историка литературы – то книга не состоялась.
Писатель зависит от читателя. И он должен об этом помнить.
К огромному сожалению, ничто в современном литературном мире не настраивает на истинную роль литературы: чтобы её читали и умнели от этого. Ведь ценность её – в умных мыслях. Умная и хорошо написанная книга заставляет размышлять, даже делать выписки из текста, она подталкивает  к самостоятельным выводам, к новым взглядам и решениям.
Как только отменили худсоветы (да и кому в них нынче сидеть?), как только исчезла за ненадобностью литературная критика (да и кому её профессионально писать?), как только началась эпоха издания книг за свой счёт — повалили кучи макулатуры. Все это было и в Англии, но там литература насчитывает на 700 лет больше, чем отечественная, стало быть, и литературный вкус развивали дольше. И писатель, и читатель понимает, для кого что писано.
Наши графоманы, отважно издающие свои опусы, искренне верят, что они развивают, а не хоронят литературу. По примеру советского  СП организуют свои бесчисленные союзы и союзники, занимают в них места председателей, заместителей председателей и  секретарей заместителей председателей, проводят свои самодельные конкурсы , где восседают в жюри и где чаще всего для участия, а то и  победы требуется всего одно стихотворение, лишь бы по теме данного «конкурса».
Проблема эта не только литературы, но и других искусств: композиторы, они же часто и исполнители — это те, кто написал одну-две песенки. Но нет никого не только уровня Стравинского, но даже поигравшего ему Прокофьева.
В этом потоке тонет всё — и хорошее, и плохое. Но поскольку плохого, то есть бесталанного всегда больше, чем талантливого — результаты нетрудно предугадать.
Это сильно портит вкус читателя. Он берет книгу, где непонятно, то ли автор сам её издал — издательств ныне немерено — то ли прошла она хотя бы минимальный отбор. Он её читает и опять не понимает, хорошо тут или плохо: ведь в аннотации указано, что автор — член какого-нибудь союза или даже председатель чего-нибудь, да ещё занял место в некоем конкурсе.
Хороший вкус воспитывается только на лучших образцах, а где же их взять, когда все заполонено поделками.  Редакторы и критики тоже люди, и у них, бывает, глаз «замыливается» на чтении бесконечной серятины.
Так что книг много, а читать нечего.