АТАКА...

                                                                                     

      У каждого мальчишки есть заветная мечта – кто мечтает стать космонавтом, кто великим футбольным вратарем, кто мечтает открыть неизведанную землю, кто-то мечтает стать президентом чего-то…. А у кого-то есть и две мечты, как у капитана 1-го ранга Мурашова. Одна его мечта была осуществить «мертвую петлю» на подводной лодке, а вторая – торпедировать атомный авианосец ВМС США «Энтерпрайз».
Вторую мечту он «выполнил» - торпедировал «Энтерпрайз» продуктами гальюнов своей подводной лодки.
Насчет первой неизвестно. Никому неизвестно.
Так вот. К чему это я? А, да. Насчет мечты.
Хорошо, когда мечты сбываются.
Было время, когда эти, сторожевые, кораблики посылали на «боевую службу» в Индийский океан. Там они вели наблюдение, если это можно так назвать, за авианосными соединениями американского ВМФ. Почему я сказал «если это можно так назвать»? Только по одной причине - авианосец поднимал свой самолет, отслеживал место положения сторожевого кораблика, и уходил совсем в другую сторону.
А сторожевичок метался по океанским волнам, подобно «Ноеву ковчегу», в бесплодных поисках «плавучего материка» (авианосца т.е.).
На мостике одного из таких сторожевиков чуть ли не сходит с ума его командир – капитан 3 ранга Витя Барсоев. У него был приказ отследить и сфотографировать полеты самолетов авианосца «Хэнкок» и их бомбометание по плавучей мишени.
Витя носился с одного крыла мостика на другое и клял супостата по всем этажам русского языка:
- Ну, железяка чертова, погоди! Доберусь я до тебя! Думаешь, раз аэропланы есть, так и поиздеваться можно? Я тте…
И тут до него доносится голос сигнальщика:
- По пеленгу 45 градусов правого борта на горизонте вижу дым. С правого борта самолет в направлении корабля.
- Наконец-то! Объявился! Право руля! Курс…
Голос командира заглушил рев двигателя реактивного истребителя. На крыльях и фюзеляже в лучах солнца сверкали белые звезды.Сторожевик, кренясь, поворачивает на новый курс – в сторону авианосца.
      Надстройку, верхнюю палубу и нутро корабля разрывает звук «колоколов громкого боя» и команда: «Боевая тревога!»

      Через некоторое время, в поле зрения вахтенных сигнальщиков и командира, появился авианосец. Он шел против ветра, выпуская самолеты.

- Сигнальцы! – обратился командир к вахтенным сигнальщикам, - Усилить наблюдение. Глядеть в оба. Они тренируются в бомбометании. Штурман, - продолжил он, - курс на сближение с мишенью. Все фотоаппараты на мостик. Будем пейзажи снимать. Механик! Малый ход! А то фото плохо получатся. Московские дяденьки ругаться будут.
Его голос сошел на «нет».
      И наш кораблик тихонечко, как говорят «на мягких лапах», стал подкрадываться к мишени, качавшейся на волнах.

Американские самолеты заходили на эту мишень и сбрасывали на нее бомбы, как одиночные, так и в кассетах по пять штук.

Зрелище, я Вам скажу, неописуемое – гром авиационных турбин, свист падающих бомб, водяной фонтан, поднимающийся к небу и грохот взрыва. Йээх!!!

И тут случилось непредвиденное.

Корабль так близко подошел к мишени (а Америкосы, видимо, вокруг этой мишени объявили двенадцатимильную зону), что внезапно один из самолетов спикировал на него и… из его брюха сыпанулись несколько бомб – прямиком на Витю Барсоева и его экипаж.

Витя Барсоев только и успел скомандовать: «Полный вперед!»

      Он потом рассказывал: « Мне показалось, что корабль совершил скачок. Так быстро он сорвался с места».

Через несколько секунд в то место, где только что находился советский сторожевой корабль, под воду нырнули американские бомбы и с шумом разорвались.

- Ах, так! Каской драться! – взвопил Витя, - Ну, мусорный ящик, держись! Штурман! Курс на авианосец! Атака! Атака! Атака! Механик, едррреннна кочерыжка! Самый полный! Выжми все, что есть в твоих железках или со своими маслопупами сам толкай наш пароход! Давай! Нажимай!

Для того чтобы продолжить я должен внести некоторую ясность. Сторожевые корабли этого проекта имели две двигательные установки – дизель, как маршевый двигатель, и газовая турбина в качестве форсажного двигателя (это, чтобы догнать подводную лодку или корабль противника).

Взревели турбины, и маленький кораблик рванул в сторону «плавучего материка».

Авианосец в это время производил прием (т.е. посадку) своих самолетов. Он шел строго по курсу. Он не имел права свернуть с этого курса или застопорить ход. Такие маневры могли стоить ему очень дорого. Например, крушение самолета…

С ходового мостика «Хэнкока» наблюдали несущийся в пене океанских волн маленький кораблик, и пришли в смятение – курс этого маленького кораблика был направлен прямиком в борт их авианосца. Американцы не понимали – чего хочет этот русский сторожевик?
И в то же самое время, они поняли – зря они сбросили на него свои, пусть и учебные (с малым тротиловым зарядом), но все-таки бомбы. И еще они поняли, что этот сумасшедший русский командир ведет свой корабль на таран их корабля.

Над авианосцем взвились сигнальные флаги: «Ваш путь ведет к опасности! Застопорить ход! Корабль принимает самолеты и ограничен в маневре!»

Но сторожевик на сигналы не реагировал, а пер полным ходом вперед...

«Американец» не знал – что делать? На его мостике замигал сигнальный прожектор:

«Прекратите маневр! Или открываю огонь!»

У Вити Барсоева не было мечты атаковать авианосец, но в его голове неожиданно промелькнула жуткая в своей лихости мыслишка: «А что? Мал клоп, а…. Могем и авианосец пугануть, скипидар ему под хвост!»

В 3 кабельтовых (556 метров) от «Хэнкока» маленький советский кораблик резко повернул вправо, в направлении носа авианосца, и на его мачте взвились сигнальные флаги: «Приветствую, желаю счастливого плавания!»
А на мостике стоял Витя Барсоев с улыбкой на губах и правой рукой, приложенной к козырьку фуражки в воинском приветствии.

Он был счастлив. Он, Витька Барсоев, на своем маленьком кораблике напугал американский авианосец. Это был его больше, чем триумф….

И вдруг в его голове родилась мысль: «А может, все-таки, была у меня детская мечта? Мечта победить этих проклятых американских янки! Наверное, была, если я их взял на испуг!»

И он захохотал…. И его хохот достиг ушей американского командира.

И американский командир тоже захохотал:

- Нет, сказал он, - умом этих русских не понять, - Нет! Не понять! Но… какие храбрецы, черт подери. Сигнальщики! Поднять сигнал с приветствием…

И два корабля разошлись, приветствуя друг друга.