В сельском хозяйстве тех времён всегда не хватало рабочих рук. Люди работали почти бесплатно - палочка за трудодень – вот и всё вознаграждение. Выживал народ за счет приусадебных участков. Те, у кого была сила, выращивали свиней, коров, баранов и прочую живность. Но власть не дремала: доходы с приусадебных участков облагались налогами. Недалеко жила многодетная семья.
Поженились молодые люди перед самой войной. Пока муж воевал, родилась двойня девочек. Вопреки голодному времени, дети выжили. Мать воровала для них в колхозе всё то, что можно сварить и скушать. Вернувшийся муж, за год до окончания войны, списанный по ранению, работать не мог, не было здоровья. Но, сумел сделать жене подарок в виде ещё одной двойни дочерей. И запил солдат горькую.
Всё, что можно было унести из дому, он унёс и пропил. Пытался бить жену и детей, но не хватало здоровья, и вскоре умер солдат-победитель на куче прелой соломы, которая заменяла всей семье постель. Вдова работала в колхозе, ибо за уклонение от работы давали немалый срок в ГуЛаге. А дети пополняли переполненный, нищий детдом или толпу беспризорников.
И к этой семье пришли описывать имущество за неуплату налогов. В то время практиковалось уносить из обедневших семей, швейную машинку или уводить козу-кормилицу. Но здесь не было ни того, ни другого. Алюминиевая, мятая кастрюля и такие же ложки. Представителей сельсовета посуда не интересовала, но зато им под ноги выползло четверо малолетних детишек, одетых в немыслимые тряпки на истощенные тела. У тех, кто еще не мог ходить, а только ползал, сквозь полуистлевшие рубашонки были видны острые позвонки и ребрышки, обтянутые серой кожей.
Налоговики, привыкшие к нищете, брезгливо морщась, поставили в тетрадь какую-то отметку, и ушли в следующую семью, которой подошел срок платить налоги. В те времена, горьким казалось только своё горе, которого хватало в каждой семье. Поэтому люди молча перешагивали через чужую боль и шли дальше.
Эту сцену случайно увидела мама Валерки. Она была далека от реальностей жизни, в начале был фронт, война, а позже как-то так выпадало, что их жильё оказывалось среди обеспеченной части населения.
Как вспоминал позже, мама вбежала в дом, перелила в ведёрко оставшийся от утреннего завтрака борщ, в другую руку схватила буханку хлеба и побежала к тем, дальним соседям.
Мама мудрая женщина и не дала этим девчонкам сироткам за раз скушать много еды. Она половину дня провела в той хатёнке, которую с трудом можно назвать жилищем. И только тогда вернулась домой, когда убедилась, что дети сытые и не перекормленные.
Вдова возвращалась к детям домой с заходом солнца. В те времена, так же как и сейчас, у колхозников был ненормированный рабочий день.
Как обычно вдова несла домой зерно прошлогодней кукурузы, она ухитрялась насыпать несколько горстей в рейтузы, пошитые из брезента. Сторожа карманы проверяли, а вот в штаны к женщинам лезть стеснялись.
Толчёной кукурузой, сваренной в воде, питались дети. А сама вдова ела на полевом стане. Если людей не кормить, то некоторые падали от бессилия.
