Белорусские силовики настроены на эскалацию конфликта. Почему — объясняют они сами и их бывшие сослуживцы

https://novayagazeta.ru/articles/2020/10/23/87662-my-budem-podavlyat-protest

«Я пришел служить в ОМОН не для того, чтобы играть в революцию с подростками. С белорусских улиц мы никуда не уйдем, потому что это наша страна и наш народ, который мы будем защищать. Запугать меня и моих коллег не получится. Мы защитим спокойствие женщин, стариков и детей. А если кому-то показалось, что в центре Минска можно устроить бандитские разборки, очень скоро мы дадим понять: закон — один для всех», — такое обращение бойцов ОМОНа к белорусам прозвучало 13 октября в эфире государственного телеканала «СТВ».

Сергей Н. 15 лет прослужил во внутренних войсках МВД Беларуси. Офицер, занимал одну из командных должностей в воинской части спецназа № 3214 в минском Уручье.
Уволился со службы в 2010 году, отказался участвовать в разгоне оппозиционной демонстрации на площади Независимости (протесты тогда также были связаны с результатами президентских выборов). При этом, говорит Сергей, он не потерял связи не только с сослуживцами по спецназу, но и с коллегами из других силовых ведомств. В начале нашего разговора он перечисляет все силовые структуры, которые сегодня участвуют в подавлении уличных акций.

СПРАВКА
Кто разгоняет уличные акции в Беларуси: список силовых ведомств
— Основная сила — сотрудники ОМОНа. Контрактники.
— Вторые по численности — бойцы подразделений внутренних войск МВД, среди которых — солдаты-срочники.
— Резиновые пули и светошумовые гранаты против протестующих применяют сотрудники спецподразделения КГБ «Альфа».
— Участвуют в подавлении протестов и антитеррористическое подразделение «Алмаз», и минское подразделение СОБРа, базирующееся на территории базы спецназа в Уручье.
— В «пиковые дни» к разгону демонстраций привлекают сотрудников департамента исполнения наказаний МВД, следователей, дознавателей и участковых.

Система гарантирует сотруднику любого из силовых ведомств Беларуси серьезные преимущества перед «гражданскими»:
средняя зарплата рядового бойца — 600–700 долларов,
у среднего офицерского состава — порядка 1000 долларов.
Для сравнения: средняя зарплата «на гражданке» — около 350 долларов.
Кроме того, силовикам де-факто гарантируется решение жилищного вопроса.
— Любой молодой сотрудник, приходящий даже на рядовую должность, сразу же обеспечивается служебным жильем, — рассказывает Сергей. — Пускай оно не в собственности, но у человека уже голова не болит, где жить. «Гражданским» же приходится снимать жилье: в Минске за «однушку» нужно заплатить порядка 250–300 долларов. То есть отдать почти всю зарплату. У силовиков такой проблемы нет.
Кроме того, силовикам предоставляется льготный кредит на строительство жилья — под 5% годовых на 20 лет. Если жилье приобретается в сельской местности (она начинается уже в 5 километрах от Минска) — кредит дается под 3% годовых на 40 лет. Для «гражданских» ставка по ипотечному кредиту — 19% и выше.
— С такой системой гарантий дополнительно подпитывать настроения силовиков даже не нужно. Но все равно сейчас им платят небольшую надбавку — 17 белорусских рублей (500 российских) в сутки, — говорит Сергей.

Константину 31 год. Он служит в ОМОНе минского горисполкома. Говорит, что по протестующим не стрелял, но в задержаниях участвовал.
— Это не политическая ненависть, — подчеркивает он. — Идеологическая работа в отрядах действительно ведется, каждую неделю проходят собрания. Говорят о роли Польши и Литвы. Кстати, ничего не говорят о США. Но эта подпитка нам не нужна. Главный мотиватор — не зарплаты и не кредиты. Может быть, они играли решающую роль в самом начале, в августе, но не сейчас. Сейчас главное — мы не чувствуем себя в безопасности.
Константин ссылается на «Черную книгу Беларуси» — telegram-канал, который деанонимизирует сотрудников силовых структур, участвующих в подавлении протестных акций.
— Меня там еще нет, а многие мои коллеги уже названы.
«Мы все знаем, что от Тимура Гришко, который попал на знаменитое фото с якобы погибшим протестующим, ушла жена».
Не потому, что она его не любила, а потому что семью затравили: люди беспрерывно писали его супруге всякие гадости.
— Ну, послушайте. Во-первых, протестующий жив. Во-вторых, я не знаю, бил ли его Тимур, но точно знаю, что он пытался оказать Заичкину первую помощь. Человек просто попал на «удачное» фото. И его затравили. Ладно, бог с ним, с Тимуром. У нашего начальника Дмитрия Владимировича Балабы сожгли дом, в котором он родился. Это деревня Городилово, Молодечненский район. У многих ребят в «Черной книге» названы адреса: теперь у них все стены исписаны: «Убийца», «предатель». Я понимаю, «народный гнев» и все прочее. Но сейчас получается, что этот гнев направлен против нас. Мы не можем не отвечать.

P.S. Все собеседники «Новой газеты» утверждают, что российского участия в подавлении протестов в Беларуси пока нет. Бойцы белорусских ОМОНа, СОБРа, спецназа внутренних войск действительно раз в год проходят стажировку в расквартированной в Подмосковье дивизии имени Дзержинского, в воинских частях в Смоленске и в университете спецназа в чеченском Гудермесе. Они также вооружены произведенными в России помповыми ружьями, светошумовыми гранатами и карабинами для стрельбы резиновыми пулями и слезоточивым газом. Но это — элементы планового сотрудничества. Своих бойцов в Беларусь Россия пока не направляла.