Скольжение в зиму
Не дай Бог, в гололедицу расхаживать по улице – особенно, если ветер силён, да так силён, что гонит тебя по скользкому насту, как по катку! Легко вообразить этакую раскорячившуюся фигуру; ноги при этом дрожат от опасности, а глаз выискивает снег или чистую дорогу… Вот тут ты делаешь шажок мелкий, а там – прыгаешь зайцем! Хрясть! а под снежком – льдинка, и ты бьёшься со всего маху и почти всегда – спиной и затылком! Ты ещё полежишь недолго под позёмкой, соображая, цел ли, а затем, этаким пьяным крабом, поднимешься на ноги. Видел ли кто твою неудачу? цело ли в сумке, отлетевшей на три метра? А до дома – ещё дороги, и ты клянёшься, что впредь здесь ходить до весны не будешь, и рад в душе себе, не разбившемуся… Повезло ведь?
Записные сдвиги
Свежо пока в доме моём, но идиллию уединённого бытия привычно начинают портить запахи, проникающие из окон: слева, судя по всему, жарят на целый табор второго сорта рыбу, справа – головокружительно понесло тайно производимой брагой; снизу – закурил Везувий никотиновой серой; самые, знаете ли, обыкновенные ароматы, в смешении же, так сказать, в букете, представляются для обоняния пыткою. Да если бы только для носа – прежде, вдохновлённое повествованием на тему любви к городскому общежитию «я» от таковского вмешательства брезгливо куксится, и хочется бежать, сию же минуту, именно к природе, в её благодатные, но уже хладные и мокрые долы.
Но к чему жертва такова – осень на исходе! Что тогда сочинять и править безутешному гению осенённых ею словес – в коньячном-то и кофейном неглиже? Как творить – вне безмолвного и грустного листопада и без… муз – небесных и плотских – шелестящих спадающими одеждами, настойчиво напоминающих тебе о скорой зиме и – увы! – о нестойкости творческих подвижек?
Вот же, явились записки и с ними нахлынули воспоминания о настоящем.
*******************************************************************
прощай, до весны, моя сизая птица печали....
