Шел 1854 год, год самой эпохально-значимой войны Российской империи в XIX веке. Угол падения Империи начал увеличиваться. Тут было всё вместе…
Николай Первый. Добрый, харизматичный, но не далекий монарх, окруженный дураками и карьеристами во главе с изменником Нессельроде, поставившим Россию на службу Австрии, отдавшим Китаю Амурский бассейн и втянувшим Россию в Крымскую войну.
Захлестывающая Россию коррупция, дошедшая уже до невозможного. Казначеям частей ведущих бой, тыловые чиновники не выдавали деньги без отката.
Плохо обученная армия, морально и технически устаревшее вооружение, да и за тем должным образом не следили. А ведь писал Левша Государю, что бы не чистили ружья кирпичом. Хотя чисти их, не чисти, а британские штуцера все равно били в три раза дальше семилинейных русских кремневок 1828 года, стрелявших на триста шагов.
Крымская война была на самом деле попыткой расчленения России, задуманной и спланированной Лордом Пальмерстоном и Европейской верхушкой. Сначало с помощью агентов влияния была спровоцирована очередная Русско-Турецкая война, а когда Русская армия подошла к Стамбулу, все вдруг очень полюбили турок.
Против России объединенным фронтом выступили, практически, все европейские государства Британия, Франция, Германия, Сардиния, Швейцария, Турция – собрали 750000 штыков. В революционных бурях 1848–1849 годов, которые пронеслись над Европой, Россия выступала как спаситель монархий, и увы действовала в ущерб себе.
А помните как лебезили перед Николаем, ополоумевшие от страха Европейские владыки... Уговаривая Россию спасти Австрию от революции, фельдмаршал Кабога валялся в ногах у князя Паскевича. Юный император Франц-Иосиф публично целовал руки Николаю I. Но не долгой была благодарность.
Во время Крымской войны поганая Австрия, выдвинула свои войска к Русской границе и по иронии судьбы тот же фельдмаршал Паскевич что спасал Вену, командовал лучшими частями русской армии стоявшей заслоном на Западной границе. Будь Паскевич и его войска в Крыму, не было бы проигранных сражений. Но были еще и простые русские солдаты и матросы, были честные работяги войны фронтовые офицеры, о мужество которых споткнулись европейские политики и генералы…
Генерал-губернатором Восточной Сибири, был граф Муравьёв-Амурский. Еще в 1849 году, посетив на транспорте «Иртыш» в Петропавловский порт, граф, опытный военный определил места строительства новых батарей на Сигнальном мысе, на Петропавловской косе и у озера Култушного. Авачинская бухта была на замке. Но британцы об этом не знали, то привело их к плачевному результату и в первую очередь.
У военного губернатора Камчатки и командира Петропавловского военного порта генерал-майора В. С. Завойко, разведка была поставлена лучше.
Учитывая то, что англо-французская эскадра готовилась к пиратскому набегу в САСШ (так американцы отплатили России за помощь против Британии В 1780 г., когда Екатерина Великая «Декларациюовооруженномнейтралитете» и послала русские корабли на помощь американским повстанцам) , информация шла сразу по нескольким каналам.
Во первых от Русского Военного Агента в САСШ, во вторых с заходящих в порт американских судов и даже от его величества короля Гавайских островов Камехамехи III. Его величество ненавидящий англосаксов, прислал Муравьеву личное послание с предупреждением и списком кораблей вражеской эскадры.
Это были Английские корабли: фрегаты «Президент» (52 орудия) и «Пайк» (44 орудия) и пароход Вираго (10 орудий), и французы в составе: фрегата «Ля-Форт» (60 пушек), корвета «Евридика» (32 орудия) и брига «Облигадо» (18 орудий). Эскадрой естественно командовал англичанин контр-адмирал Дэвид Прайс, а командир французского отрядом — контр-адмирал Феврье Де Пуант, не смотря на равный чин и более мощный состав, был его замом.
Эскадра располагала 216 орудиями и личным составом 2600 человек. Русские военморы, купцы и рыбаки прекрасно знали все эти суда вплоть до силуэтов и такелажа и уже знали кого ждать.
В Петропавловске на тот момент находилось 1 фрегат, 1 транспорт, 920 солдат, матросов и волонтеров и 67 пушек. В полдень 17 августа 1854 года наблюдатели засекли на горизонте эскадру из шести кораблей. В городе и пору была объявлена боевая тревога.
Но чужие корабли легли в дрейф, от них отделился пароход и подняв американский флаг стал замерять глубины у мыса Сигнальный. Наши моряки прекрасно опознали по силуэту британский пароход Вираго, но генерал Завойко сделал вид что поверил подлому маскараду и послали к пароходу шлюпку для таможенного досмотра. Но у таможенников так ярко блестели штыки, что британский пароход не закончив замера, дал деру к своим.
Генерал-майор В. С. Завойко устроил свой штаб у входа в пороховой погреб. Там на одной из бочек с порохом, лежало два пистолета. В случае прорыва противника в город, последний оставшийся в живых офицер, должен был исполнить свой долг, но пока все защитники Петропавловска видели свой долг в первую очередь, в уничтожении врага.
18 августа вражеская эскадра, уверенная что русские не окажут сопротивления и разбегутся перед такой силой, появилась на траверзе сопки Никольской и стала высаживать в шлюпки десант, но тут по врагу ударили восемь орудий батареи Попова. Десант был сорван, корабли противника получили повреждения и были вынуждены отойти. Контр-адмирал Дэвид Прайс, поняв что легкой прогулки не получилось и осознав что победы может и вовсе не быть, застрелился прямо на капитанском мостике, флагманского корабля.
Командование принял французский контр-адмирал Феврье Де Пуант, 26 августа он послал на берег 926 солдат Британского Гибралтарского полка Королевской морской пехоты, русских солдат было в три раза меньше и англичане надеялись на легкую победу. Но зря надеялись. Назад не вернулся никто. Триста наших солдат и матросов, уничтожили британский полк вместе с его командиром капитаном Паркером.
Французский адмирал, пользуясь преимуществом в артиллерии, начал артиллерийскую дуэль с русскими береговыми батареями №3 и №7. Против десяти наших орудий, работали 113 британских и французских. Наши орудия были повреждены или уничтожены массированным огнем противника и артиллерийская прислуга была вынуждена отступить.
Де Пуант, решил что дорога на город открыта и высадил для атаки на сопку Никольская сводный французско-британский десант в 970 штыков. Защитников сопки было чуть больше трехсот, но они дрались за свою землю. И в ключевой момент боя, когда казалось враг уже начал побеждать, наши солдаты и матросы ударили в штыки, с криком ура они пошли в атаку на вдвое сильнейшего противника. Ура подхватили солдаты и матросы с других позиций и батарей. И враги побежали, часть из них в паники прыгали с обрыва предпочитая призрачную надежду, встрече с русским штыком. Враг был разгромлен и буквально сброшен в море. 7 сентября, эскадра союзников, не солоно хлебавши, скрылась в туманной дымке горизонта. Адмирал Де Пуант пополз зализывать раны в Америку.
В отчете Британскому Адмиралтейству и Французскому военному министерству адмирал написал, что его войска потерпели поражение из за неожиданно большого гарнизона Петропавловска (в три раза уступавшего нападающим по штыкам и пушкам), укреплений мощнейших укреплением города (бревенчатые срубы и земляные укрытия), дикими зарослями на Никольской сопке и совпадением цвета русских рубах и мундиров английских моряков.
Как сказал позднее Академик Е. В. Тарле: «Петропавловская победа 1854 года это луч света», который вдруг прорвался сквозь мрачные тучи».
