Ночью вернулся из параллельного мира. Устал. Отдохну и продолжу, а пока отрывок из того путешествия.
***
Гестаповец появился минут через десять, бросил в багажник какой-то мешок, влез в салон, дал мне пистолет, закурил и пробормотав слова молитвы, завёл машину. Машина выехала со двора и, набирая скорость, помчалась по тёмнной улице оккупированного Запорожья. Мне было интересно увидеть, как выглядит оккупированный город, но фонарные столбы не горели, а в тусклом свете автомобильных фар ничего невозможно было рассмотреть. Несколько раз нашу машину останавливали, но увидев жетон гестапо, который предъявлял Шварцнегер, нас быстро отпускали и мы ехали дальше. Ехали, курили и молчали. А о чём мне с фашистом было говорить?
— Тебе, Данил, зачем живая вода? — неожиданно прервал затянувшееся молчание Шварцнегер.
— Для себя, хочу ещё пожить пару лишних столетий и увидеть будущее. А тебе зачем?
— А я хочу разбогатеть. Разливать её по бутылкам и продавать. Ну и для себя, конечно — бессмертие мне не помешает.
— Не дадут тебе так разбогатеть, выпытают место расположения источника, а тебя и всех тех, кто знает о нём, уничтожат. Таковы гримасы капитализма в том обществе, где я живу. Этот источник, если мы его, конечно, найдём, должен быть известен небольшому кругу лиц. Если мы его отыщем и нам удасться как-то выбраться из этого времени, я выкуплю твою долю за несколько миллионов. Так сказать, избавлю тебя от монотоной работы разливать живую воду по бутылкам и считать гроши. Согласен?
— Ты, что миллионер? — недоверчиво спросил Шварцнегер.
— Миллионер. Что-нибудь слышал за водку «Данилофф»?
— Не только слышал, но и пил её. Довольно неплохой напиток.
— Так вот эту водку на протяжений десятилетий производит моя семья.
— Сколько же вы денег за это время заработали?
— Не переживай — тебе хватит заплатить. В пределах, конечно, разумного.
— Значит, я тоже стану миллионером и мне не надо будет прислуживать палачом сильным мира сего, — задумчиво произнёс Шварцнегер.
— Добавь, что в отличие от многих сильных мира сего, ты переживеш эту войну и станешь бессмертным. А это немало. Как думаешь?
— Согласен. Немало.
— Что это патруль? — удивленно спросил гестаповец, внимательно всматриваясь в темноту. — Черти их носят и не боятся партизан.
Было чему удивляться. Ночью за городом, на обочине дороги, возле дерева, стоял бронетранспортёр, около которого прогуливалось несколько военных с автоматами в руках. Один из них включил фонарик, а второй поднял руку, в которой был зажат жезл. Остальные, настороженно, направили на нашу машину автоматы. Ствол крупнокалиберного пулемёта бронетранспортёра подозрительно принюхался и выплюнул короткую очередь.
— Шайзе. Военная полиция, кого-то ищут, придётся останавиться, — выругался гестаповец и остановил машину.
— Гауптман Мильке. Военная полиция. Выйдите из машины и пересядьте в бронетранспортёр, — не обращая внимания на возьмущения гестаповца, грозно сказал гауптман или кто он там был на самом деле.
Пришлось выйти из машины и проследовать за гауптманом в бронетранспортёр. А там нас уже ждал худощявый среднего возраста человек в штатском.
— Хайль Гитлер! — увидев человека, вскинул руку в нацистском приветствии гестаповец.
— Хайль, — вяло сказал человек в штатском. — Вижу, вы меня узнали, так что представляться мне не надо.
— Не надо, господин групенфюрер.
— Да я Гимлер, а вы гауптштумбанфюрер Шварцнегер, предатель Рейха.
— Что настоящий, но как вы здесь оказались? — не удержался я от вопроса.
— Нет карикатурный. Из тех, которых рисуют русские Кукрыниксы. Знаешь таких?
— Не знаю, — честно признался я.
— Куда уж там, в Америке знать каких-то карикатуристов. У вас в ходу другие художники, те, кто рисует доллары.
Но и мы не лаптем щи хлебаем…так, кажется, у вас говорят? У нас появилась довольно неплохая подслушивающая техника, которой оборудованы все кабинеты следователей. Так что о твоём появление, бандюк, я узнал сразу же, и через час уже летел в самолёте. Правда, нас чуть под Запоржьем не сбили ночные ведьмы, но наш пилот ас, который сбивал коминтерновские самолёты ещё в Испании, так что я здесь, а ночные ведьмы в коммунистическом аду, думаю им там понравиится, — мрачно пошутил Гимлер. — Так что там с тем источником, карта у тебя где?
— Карта в голове, и у меня нет желания ею с вами делиться.
— Ты, бандит, не хами, старшим, не-то я тебя проведу по всем кругам ада и уверяю тебя — висеть вниз головой тебе не понравиться. Что скажешь?
— Не понравится. Но я могу умереть во время экскурсии и вы, групенфюрер, останетесь при своих. Думаю, что вам это тоже не понравится. Что скажете?
— Не понравится. За возможность жить вечно я могу тебе гарантировать жизнь…вечную жизнь.
— Ищи дурака. Как только мы найдём источник с живой водой, жизнь мне останется ровно столько, сколько вам понадобиться времени, чтобы нажать на спусковой крючок. Нет, мне нужны настоящие гарантии, а не пустые обещания.
— Могу написать на личном бланке и даже печать поставить. Хочешь?
— А вот хочу. Продам потом, эту историю с тем артефактом в Америке.
— Понятно, — хмыкнул Гимлер, — всё на продажу. И как это вам удалось нас победить?
— Наверное, перекупили верхушку рейха, — ответил я.
— Наверное. Борман там что-то химичит со швёйцарскими банкирами. Гнида. Ладно. Поехали, по дороге заполню бланк. Времени у нас мало, думаю, что люди Бормана нас слушают и ему утром доложат. Так что нам надо успеть всё пррвернуть до утра. Едем на бронетранспортёре. Ты Шварцнегер, прикрываешь на своей машине наш тыл. Алес форвертс.
— Яволь, господин групенфюрер.
Мы расселись по машинам и на большой скорости рванули к Каменной могиле, где нас в одном из параллельных миров нас ждал источник с живой водой. Карту я хоть и видел недолго, но успел запомнить все детали и даже, потом, восстановил на папиросной бумаге и спрятал в сигарету. Правда, без указания некоторых основных деталей, так что без меня картой невозможно было воспользоваться.
В бронетранспортёре было мало места. В железной паутине, тускло горела синяя лампочка. Мы сидели на железных лавках, на полу лежало оружие, и стояли ящики, вероятно с патронами и гранатами. Ревел мотор. Грюкало оружие, приходилось держать ящики, которые норовили отдавить нам ноги. Думаю, что Шварцнегеру в его машине на порядок было ехать гораздо комфортнее. И всё же лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Но всем неприятностям приходит конец. Через пару часов мы были на месте. На фоне неба тёмной громадой возвышалась Каменная могила. Последнее прибежище скифских и других кочевых царей. Светало.
