Прелестница младая, прощаюсь я с тобой

- Тебе бы стать актеркой, Шура. У них вся жизнь – сплошной роман!
               - Нет, это не моя натура. Сейчас вернусь в костюме к вам я
                 маскарадном…
                            Реплики из кинокомедии «Гусарская баллада» (1962 г.)

«Прелестница младая, прощаюсь я с тобой…»

Эта строка пришла мне на память сегодня, когда я узнал о кончине народной артистки России Ларисы Голубкиной. Живо вспомнились все куплеты романса на музыку Тихона Хренникова, «что пел поручик у губернаторши» из героической комедии Александра Гладкова «Давным-давно» и кинокомедии «Гусарская баллада», поставленной Эльдаром Рязановым в 1962 году к 150-летию Отечественной войны 1812 года. Вот один из них:

«… В седле окровавленном конь унесет меня
К зеленым нежным кленам от бранного огня.
Горит гусарский ментик, распахнутый с плеча,
В багряно-желтом свете последнего луча…»

Неплохо помню красочные афиши, а также многочисленные фото, размещенные в витринах московских кинотеатров той поры. На фотографиях мелькало какое-то мальчишеское лицо, склонившееся к седой голове одноглазого полководца, и я никак не мог понять, что это за мальчишка и как он оказался в компании фельдмаршала. Перечень фамилий актеров приятно поражал:  Игорь Ильинский, Юрий Яковлев, Николай Крючков, Татьяна Шмыга, Юрий Белов, Владимир Трошин, Антоний Ходурский, Алексей Полевой, Геннадий Юдин… Помнится,  первая игровая сцена из «Гусарской баллады» меня сильно разочаровала: какая-то плотно сбитая  девица щебечет стихотворный текст – неужели опять что-то водевильное «из жизни графов и князьёв», как говаривал на занятиях со студентами ВГИКа, если верить мемуарам Рязанова, народный артист и лауреат двух сталинских премий Владлен Давыдов.

Однако через пару мгновений разочарование улетучилось, и перед моими восхищенными глазами развернулось замечательное музыкальное полотно, наполненное искренним, чистым, каким-то истинно русским духом, немного бесхитростным, чуть лукавым, трогательно лиричным, в меру лихим, иногда страстным и бесшабашным, светлым и добрым, абсолютно лишенным  всего низменного, злобного. И главной краской этого широкого, почти эпического полотна была игра дебютантки Ларисы Голубкиной. Как говорили о ней и как соглашалась она – стопроцентное попадание в типаж!

Известно, что из многих кандидаток на роль Шурочки Азаровой Эльдар Рязанов в конце концов утвердил Алису Фрейндлих, хотя, видимо, и испытывал при этом внутренний дискомфорт (слишком женственна!; за версту видать, что девица!). Но, как происходит отнюдь нередко, Его Величество Случай сделал так, чтобы кинорежиссер увидел студентку второго курса факультета музыкальной комедии ГИТИСа Ларису Голубкину. Эльдар Александрович тут же с огромным облегчением вздохнул и произнес: «Ну, слава Богу, нашли главную героиню!»

Съемки показались Ларисе чудесным сном, несмотря на то, что на них ей пришлось несладко: режиссер сердился, мучил дублями, потому, что по своей неопытности, она долго не могла входить в то состояние души, без которого не получалась сцена. Заставили выучиться ездить верхом. В киношном коллективе – почти одни мужики, иногда крепко выражавшиеся, несмотря на присутствие девушки. Да и прыгать с двухметровой высоты было страшно, и один из прыжков завершился травмой, мучившей потом актрису всю жизнь. Однако, признавалась Лариса Ивановна, «я чувствовала, что это моё, что я рождена именно для этой роли». Короче говоря, она была тогда счастлива!

Поразительно, но высокое партийное начальство, ведавшее культурой, собиралось запретить кинокомедию. Министра культуры Екатерину Фурцеву не устраивало то, что роль Кутузова исполнил «комик»; что главные герои - дворянчики, да к тому же сильно пьющие; что не прозвучала должным образом «народная тема». И вновь вмешался Его Величество Случай, на этот раз в лице Сергея Аджубея (зятя «верного ленинца» Н.С. Хрущева!), главного редактора газеты «Известия», критик которой, после просмотра ленты в редакции, написал в субботнем приложении к газете более чем хвалебную рецензию на детище Э. Рязанова. А потом, когда «Баллада» вышла на экраны, побив рекорды посещаемости и окупаемости отечественных фильмов, к студентке ГИТИСа пришли заслуженный успех и всесоюзная известность.

Ей доверили обязанности ведущей (в гусарском мундире!) одного из «Голубых огоньков», попросили открыть телепрограмму «Музыкальный киоск», несколько лет приглашали участвовать в разного рода эстрадных концертах. В дуэте с «самим» Муслимом Магомаевым она исполнила по всесоюзному радио песню В. Людвиковского и А. Досталя «Две весны». Один мой сверстник, как и я покоренный кинообразом, созданным Голубкиной, поделился тогда со мной таким нехитрым четверостишием:

«Хорош дебют актрисы
Голубкиной Ларисы.
В кино пришла недаром
Она лихим гусаром.»

Кажется, в журнале «Искусство кино» критик отозвался о дебютантке в том смысле, что ее игра в фильме – почерк зрелого мастера, не уступающего таким признанным мэтрам, как Игорь Ильинский.

Конечно, нельзя утверждать, что Голубкина – актриса одной роли. Но благодаря одной только роли она ворвалась в мир отечественного киноискусства и заняла в нем достойное место. Разумеется, были и другие работы в кино: отлично сыгранная роль Тани Шумовой, директора ресторана «Одуванчик» («Дайте жалобную книгу»), отдающая мелодрамой роль Риты («День счастья»), роли трагически погибшей партизанки Лидии Костюк («Как вас теперь называть?») и медсестры Зои («Освобождение»), мисс Энн («Трое в лодке, не считая собаки»), царицы («Сказка о царе Салтане»). Были и другие – просто я их не видел, так уж вышло. На советском телевидении не прошел незамеченным бенефис Голубкиной (1975 г.), талантливо поставленный Евгением Гинзбургом.

В ЦТСА я видел Ларису в ее дебютном спектакле «Солдат и Ева», в возобновленной по просьбе актрисы постановке комедии «Давным-давно» и драме «Бой с тенью», но самое сильное впечатление на меня произвела ее игра в пьесе Ф. Дюренматта «Физики», где она блистала в роли второго плана – медсестры психлечебницы Моники Штётлер. Актриса  «смотрелась» достойно на фоне лицедейства таких корифеев, как Андрей Попов и Владимир Зельдин.

Сама Лариса Ивановна, объясняя пребывание в относительной «тени» подмостков и экрана, да и жизни вообще после смерти Андрея Миронова, признавалась, что всегда испытывала неуверенность в себе, как актрисы, и  следовала в жизни назиданию своего строгого отца (как я понимаю, сотрудника компетентных органов): «Не стремись вылезать на передний план». Не знаю, плохо это или мудро.

В жизни мне привелось дважды случайно встретиться с  Ларисой Ивановной: первый раз летом 1963 года около Зеленого театра в ЦПКиО им. Горького, куда она пришла, чтобы сказать ведущему сборный концерт звезд кино и сцены, что не сможет «сегодня работать – нет голоса». Выглядела она, как в песенной строке: «То ли девушка, а то ли виденье». Второй раз – зимой 1964 года на выходе из здания ЦТСА в сопровождении актера Льва Полякова. На ней была черная шубка, и она что-то увлеченно объясняла своему кавалеру, делая плавные пассы правой рукой в перчатке… Видимо, Лев заехал за ней, чтобы отвезти на съемки фильма «Как вас теперь называть?», в котором они играли влюбленную пару.

И еще вспомнилось случайное. Однажды, в середине 80-х годов сын великой Юлии Константиновны Борисовой (17 марта исполнилось 100 лет со дня ее рождения), Александр Исаевич Борисов сказал мне:

- Ты знаешь, вчера был на приеме в посольстве Нидерландов. Смотрю, там какая-то эффектная дама привлекает всеобщее внимание. Пытаюсь вспомнить, где я ее видел – и не могу. Спрашиваю на английском сотрудника посольства: «Кто это?» Он пожимает плечами и отвечает «Мьюзишэн». Спрашиваю другого, но по-французски. Ответ – «C'est une comedienne, l'invitee d'honneur» (Это актриса, почетный гость). И тут, наконец, до меня дошло – да ведь это Лариса Голубкина!

Не так давно я узнал, что Лариса и Андрей (Миронов) провели один из отпусков в Нидерландах, и, видимо, в московском посольстве этой страны ее настолько полюбили, что стали регулярно приглашать на дипломатические приемы…

На последней встрече с поклонниками, неоднократно показанной по телеканалу «Культура» (ток-шоу «Линия жизни»), Лариса Ивановна прочитала сочиненные ею стихи, которыми словно подводила черту под своим земным существованием. Мне запомнилась в них строка «Два ангела придут ко мне на помощь…». На склоне ее лет Господь послал актрисе тяжелое испытание: она страдала от страшной, неизлечимой болезни, постепенно утратила слух и зрение, способность двигаться, ее мучили сильные боли. Говорят, даже сиделки у постели больной не выдерживали, не в силах видеть финал трагедии. И вот, наконец, два ангела прекратили ужасные мучения и взяли страдалицу туда, откуда не возвращаются, но где все мы когда-нибудь будем. Земля ей пухом.

«Прелестница младая, прощаюсь я с тобой…»
 
22 марта 2025 года