Я родилась в гетто. Это не преувеличение и не фигура речи. Конечно, нигга в широких джинсах и обкуренных латиносов у нас не было - это было простое и чудовищное в своей обыденности российское гетто. Всякого, кто говорит, что в Советском Союзе жилось всем хорошо, я готова лично взять за ручку и свозить туда, поскольку с тех "райских времен" там ничего не изменилось. Гетто наше представляло собой скопище двухэтажных, деревянных, почерневших от времени домов, примерно 50-х годов постройки. Что происходит с деревом в континентальном сибирском климате, если за ним не ухаживать, рассказать? Оно превращается в сплошную гниющую труху. Я не знаю, честно, на каком добром слове или проклятии они держались, поскольку любая попытка забить гвоздь вызывала выпадение штукатурки огромными кусками, обнажая прогнившие полоски дранки.
Нашему дому на редкость повезло - в 70-е годы там как-то умудрились провести центральное отопление и заделать печи. Этого счастья удосужились еще 3-4 дома в округе. Остальные дома отапливались по-деревенски - углем. В каждой квартире была печь, которую надо было топить каждый день. С приходом центрального отопления в наш дом пришла и горячая вода, однако наши гнилые коммуникации не позволяли поставить ничего, кроме раковины. Поэтому, до 15 лет (пока не переехала) я, как и остальные жильцы, мылась исключительно в тазиках. Каждое лето приезжал большой экскаватор и начинался бесконечный ремонт труб. Так что все три летних месяца воду для тазиков приходилось еще и греть. В тех домах, что не получили центрального отопления, горячая вода отсутствовала, как класс, всегда.
Дворы наши, как и подъездные дороги к ним, отродясь не знали асфальта. А с учетом того, что дожди и непогода в нашем славном регионе занимают большую часть года - двор почти всегда представлял собой грязевое месиво, перемежаемое лужами, куда сердобольные экскаваторы добавляли горы рыжей глины из разрытых трубопроводов.
Еще одним интересным элементом ландшафта была Помойка. Именно, Помойка, с большой буквы. Представляла она собой ряд больших ржавых контейнеров открытого типа, но, поскольку, домов к этой Помойке было приписано много, а очищалась она спецмашинами очень нечасто, то контейнеры были забиты до отвала, а вокруг них валялись не меньшие по размеру груды мусора. Рассказать вам, как пахнет это чудо в 30-градусную жару? А каких размеров глянцевые, черно-зеленые мухи зарождались там безостановочно...
Каждый дом был оснащен подвалом, где с радостью обитали мыши и большие, лохматые пауки. На чердаках, с не меньшей радостью, обитали стаи засирающих всё голубей и летучие мыши. Но на этом наш зооэкскурс не завершен. В каждой квартире водились табунами откормные рыжие тараканы. Выводить их было бесполезно. После любой облавы они возвращались и плодились с новой силой. А, примерно в 6 лет, я познакомилась с клопами. В нашей квартире они прожили примерно 2 года. Не знаю, где и какую отраву достала моя бабушка, но их таки удалось вывести.
Жили мы тремя поколениями в одной 2-комнатной квартире: я, моя бабушка с дедом и прабабушка с прадедом. Периодически у нас умудрялись еще пожить, то мои родители, то дядя с женой. Никакого "своего уголка" у меня не было. Уроки делались за тем же столом, где и обедали. Жила я на кухне с бабушкой. Спала с ней на одном диване. Мои книжки лежали в шкафу в комнате деда. А игрушки были рассыпаны по большой комнате, где обитали прабабушка с прадедом.
Дома окружали длиннющие ряды деревянных сараек, где жители домов хранили уголь, многочисленный хлам и держали домашних животных. Да-да, вы не ослышались - домашних животных. В основном это были кролики и куры, которые добавляли свои партии вони в мощную увертюру Помойки. Поскольку, и сами дома, и бесчисленные сараи были деревянными, а жители домов отличались неукротимой любовью к алкоголю, пожары случались у нас регулярно. Однажды, очередной сарайный пожар почти добрался до дома. Меня, как и других испуганных детей вытаскивали, как есть, в пижамах, и уносили в соседние дворы. До сих пор перед глазами картина: синие летние сумерки, часов одиннадцать, взрослые в панике тащат меня куда-то в ночнушке и огромный полыхающий тополь на фоне нашего дома.
А теперь я расскажу о своих славных соседушках.
Про то, что пили там практически все мужики и половина их жён, думаю можно и не говорить. В основном, в нашем гетто жили два типа людей: простые работяги с местных заводов/фабрик и криминальный, многажды отсидевший люд. Причем, у нас было четыре дома, где 90% жильцов составляли синерукие сидельцы. Они приходили к своим женам/сожительницам из очередной отсидки, бухали и оттягивались, наслаждаясь волей, строгали им новых детей. Естественно они нигде не работали, а когда наступала надобность в деньгах, они добывали их какими-то своими специфическими способами. Рано или поздно их отлавливала милиция, которой не нравились эти способы, либо их забирали под белы руки ночью из собственных квартир, где они в процессе пьянки прирезали либо свою сожительницу, либо кого-то из корешков. Их славное династическое дело продолжали сыновья, которые с малолетства росли уркаганами и воровать и драться начинали раньше, чем читать. В 6 лет я впервые увидела перочинный ножик, приставленный к собственной шее.
В соседнем доме у нас жила настоящая легенда женской тюрьмы - Лида. Эта огромная, 100-киллограмовая тетка с кулачищами больше, чем моя тогдашняя голова и синими татуировками на каждом пальце, внушала трепет. Она была организатором небольшой воровской артели, держала всех мужиков-подельников в черном теле и наводила ужас на простых граждан, когда была под градусом. А под градусом она была часто. Водку наша криминальная королева гасила не морщась гранеными стаканами, а потом шла мутузить своего очередного лядащенького сожителя. Уж не знаю почему, но она всегда выбирала маленьких, тощих, кривоногих, плюгавеньких мужичков, раза в три меньше себя. Мужичок, оп@@@юленный в очередной раз, выбегал во двор с криками, размазывая кровавые сопли, а соседи прятались по норам, со сладким ужасом поглядывая из окон за этим дармовым сериалом, как огромная Лида скачками несется за ним по двору с криками: "Убью гандона!" Потом, она настигала его где-нибудь в сарайных закоулках, оп@@@юливала еще раз. Мужичок падал подкошенным и притворялся дохлым по методу опоссумов. Лиде становилось жалко доходягу, она начинала его тормошить, завывая: "Ну, ты чо, а?...", - и на руках утаскивала домой, где они, по-видимому, мирились.
Кроме семей потомственных зеков, у нас были и семьи потомственных алкоголиков, непонятно где достающих деньги на бухло, никогда не просыхающих и плодящих умственно-отсталое потомство. Недалеко от нас была спецшкола-интернат для таких чадушек. Помню свою детскую психологическую травму. Мне лет 5. Соседская девочка из семьи "этих" зовет меня к себе в дом показать куклу. Я захожу. В доме срач, перевернутая мебель, грязища, а на большой грязной кровати валяется ее мама - жирная тетка с задранной юбкой и разведенными ногами, где находится что-то бурое, мясистое и волосатое. Рядом с ней сидит какой-то бухой дядька и пытается гладить ее по этому месту трясущимися руками. Тетка что-то мычит сквозь сон. И я пулей вылетаю из этого гостеприимного дома.
Еще одними интересными обитателями были цыгане. В советские времена, власти пытались их как-то узаконить и приструнить, поэтому давала им квартиры. В доме напротив поселили одно такое шумное, многодетное семейство. Со средней их дочкой я люто подружилась на фоне ее обладания потрясающими куклами, даже слой грязи на их шелковых платьицах не смущал. Так у меня появились вши. Которые в течение года пыталась вывести моя бабушка, выливая на меня литры керосина, уксуса и черемичной воды, разъедающие кожу головы до химического ожога третьей степени, и грозящие лишить меня зрения, поскольку постоянно попадали в глаза.
Из обычных людей в соседях у нас были тоже интересные личности.
На нашем, втором этаже, жили:
- семья из трех дам - мама, бабушка, внучка. Бабушка демонстративно строила из себя интеллигентку, загадочно намекая, что она из бывших, а мама работала в какой-то культур-мультур организации и обладала на редкость стервозным характером. Всё время она пыталась перекроить дочь под себя и сделать из нее то, что из себя самой не получилось. Девочку усиленно дрочили в художественной школе, устраивали часовые нотации за четверки и запрещали есть хлеб, чтобы не потолстела. А поскольку, слышимость через стенку была замечательная, я регулярно чистя вечером зубы в санузле слышала, как в соседней ванной бежит вода, рыдает девочка Саша, а маман отчитывает ее долго мерзким голосом.
- муж с женой - крепкие пенсионеры, заядлые предприниматели и редкие жадины. Муж разводил кенаров на продажу. жена выращивала овощи/зелень на крохотном огородике и продавала на рынке. Сами они ничего из выращенного не ели. только торговали и копили деньги незнамо на что. У них был непутевый сын - тихий алкоголик, который то жил с ними, то исчезал где-то неделями. Когда он жил дома, то был абсолютно тих и незаметен, и большую часть времени проводил в своей сарайке на улице, где слушал музыку на самопальном магнитофоне и тихонько клюкал.
- тетка Анна или, Конь-с-яйцами, как звали ее соседи, и ее дочь - робкая и тихая девочка Наташа. В молодости Конь-с-яйцами отличался буйным и любвеобильным характером, ее квартиру каждый день посещали разнообразные ухажёры, посему, отец Наташи был неизвестен.
На первом этаже жили не менее колоритные личности:
- крупная и усатая тетя Галя, с прокуренным голосом и вечной беломориной в зубах, и ее рыхлая, косоглазая дочь Юля. Юля пыталась учиться на педагога, но вылетела курса с третьего за неукротимое лентяйство. С тех пор она сидела на шее у мамы и перебивалась какими-то невнятными приработками. Всю жизнь Юля пыталась научиться играть на фортепиано, но ничего серьезнее "Собачьего вальса" у нее никак не выходило.
- семейство польских скандалистов - Тадэуш и Эдуарда. Я, кстати, до сих пор не понимаю, почему они жили вместе. Эти люди просто ненавидели друг друга: жена - тихо, муж - громко, так, что стены тряслись. Их жизнь была сплошным, непрекращающимся скандалом. Тадик работал на заводе радиодеталей с моим дедом. Эдочка - педагогом музыкальной школы. Кроме того, она брала кучу детей на репетиторство дома (за деньги, естественно) и каждый день, с утра до вечера, с нижнего этажа доносились разучиваемые гаммы. Их дети давно выросли и жили отдельно, но по старой советской традиции доча сбросила на них воспитание внука, а сама устраивала личную жисть. Их внук - Славик был моей первой детской любовью. Как он чудесно умел играть в разнообразные логические настольные игры... Если бы вы видели - тоже бы влюбились. Мы часами летом сидели в траве, разложив на крышке погреба, принадлежащего Жадинам, многочисленные карты, карточки и фишки.
- странный жилец неопределенного возраста за 30, прожектер и мечтатель Дмитрий. Квартира досталась ему в наследство от умершей мамы и с тех пор ни разу не убиралась. Какие-то
