Один человек пришёл к мудрецу, которого в городе называли врачом душ. Лицо гостя было испещрено морщинами недоумения, а в глазах стояла тихая паника, как у человека, который чувствует, как уходит земля из-под ног, но не видит трещины.
- Учитель, боюсь, я теряю свою жену, - выдохнул он, опускаясь на низкий табурет.
- Она отдаляется от тебя? - спросил мудрец. - Избегает твоего общества, твоей постели?
- О, нет! Всё с точностью до наоборот! - воскликнул мужчина, и в его голосе зазвучала странная смесь гордости и отчаяния. - Она встречает меня у порога с улыбкой. Мои рубашки белы и накрахмалены, будто на парад. Ужин из трёх блюд ждёт меня на столе. В доме - порядок музейный. Она не жалуется, когда я смотрю бокс до полуночи, и… - он понизил голос, ‑ даже самые мои сокровенные желания в супружеской постели находит не постыдными, а достойными исполнения.
Мудрец наклонил голову, его брови поползли вверх. Всё это звучало как описание небесных кущ, а не семейной проблемы.
- Так в чём же, сын мой, твоя беда? - спросил он. - Ты живёшь, судя по всему, с идеалом, с которым большинство мужчин лишь смеет грезить!
Мужчина долго молчал, глядя в пол. Потом поднял глаза, полные растерянной муки.
- Возможно, я слишком чувствителен… - начал он неуверенно. - Но поздно ночью, когда я лежу в постели и жена уверена, что я крепко сплю… она наклоняется ко мне. Её губы почти касаются моего уха. И тогда я слышу тихий, чёткий, ледяной шёпот, который врезается в темноту: «Боже, когда же ты наконец сдохнешь?»
В келье воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском свечи. Мудрец не спешил с ответом. Он смотрел на своего гостя, видел его путаницу, и ему открылась вся глубина этой трагедии.
- Ты не теряешь свою жену, - наконец произнёс мудрец тихо, но твёрдо. - Ты её уже потерял. Ты потерял её много лет назад. Ты живёшь не с супругой, а с её самой совершенной и страшной тенью. Та, что встречает тебя у двери, гладит твои рубашки и молча выполняет твои прихоти - это не любовь. Это ритуал. Это идеально выстроенная крепость из бытовых услуг, за стенами которой уже давно нет ничего, кроме пустоты и ненависти. Ты построил себе золотую клетку и называешь её раем. А она, запертая в ней с тобой, каждый день шепчет замку, на который закрыта золотая клетка: «Сломайся и выпусти меня отсюда…».
Мораль: совершенство быта - ещё не синоним счастья, а тишина - не всегда признак мира. Иногда самая страшная пустота скрывается за самой безупречной формой.
