ЖИЗНЬ ВОЖДЯ. 4. Без права быть собой

________________________________________________________________________________________________________



ВОЖДЬ ПОНЕВОЛЕ.
______________________________________________________________________________________________________________


Разоблачая ложь о «властолюбии» Сталина, отметим, что Л.П. Берия, «палач и инквизитор», пост наркома внутренних дел занимал с 1938 по 1945 год до того момента, когда его сменил В.С.Абакумов. Таким образом, он ни малейшего отношения не имел к чисткам 30-х годов – напротив, с приходом Берия были освобождены сотни тысяч заключенных, уголовные дела были пересмотрены, многие невинные люди избежали расстрела. А вот «законопослушный» Н.Ежов был судим и расстрелян как враг народа и организатор террора. Нет смысла верить демократическому телевидению, согласно «страшилкам» которого Ежова прямо в коридоре тюрьмы «разорвали на части» его подчиненные и бывшие сторонники. Мало ли, что взбредет в голову опьяненным свободой и пивом фантазерам и мечтателям демократического толка! Ежов был осужден, приговорен к высшей мере наказания и приговор был приведен в исполнение.

.   .   .   .   .   .   .

Все, кто льют грязь на Сталина из кожи вон лезут, чтобы доказать всеми правдами и неправдами его патологическое стремление к власти ради которого он убивал всех и в первую очередь своих сторонников и конкурентов.
Целью жизни Сталина – было счастье трудящегося человека, и это была действительно Великая цель. Для ее осуществления вождю необходима власть. Но сама по себе власть не представляла для Сталина, ни ценности, ни интереса. «В течение первых 10 лет своего нахождения в высших эшелонах власти СССР он трижды подавал прошение об отставке».*
В обязанности генерального секретаря  ВКП(б) входило, по сути, делопроизводство, то есть ведение протоколов заседаний Политбюро ЦК, составление отчетности и пр. Но даже эти обязанности не хотели брать на себя пламенные революционеры-ленинцы троцкистского розлива.
Впервые И.В.Сталин обратился с просьбой освободить его от этой должности в 1924 году, когда ВКП(б) называлась еще РКП(б). Сталин писал:

«  В Пленум ЦК РКП.
    Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и смерти Ленина, сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках одной узкой коллегии. Ввиду этого прощу считать меня выбывшим из состава Пол. Бюро ЦК.
Ввиду того, что ген. секретарем не может быть не член Пол. Бюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК.
    Прошу дать отпуск для лечения месяца на два.
    По истечении срока прошу считать меня распределенным либо в Туруханский край, либо в Якутскую область, либо куда-нибудь за границу на какую-либо невидную работу.
    Все эти вопросы просил бы Пленум разрешить в моем отсутствии и без объяснений с моей стороны, ибо считаю вредным для дела дать объяснения, кроме тех замечаний, которые уже даны в первом абзаце этого письма.
    Т-ща Куйбышева просил бы раздать членам ЦК копию этого письма.
    С ком. прив. И. Сталин.
    19. VIII. 24 г.»

_____________________________________________________________________


Правда, в данном случае искренности этой просьбы верить не приходится. Это не просьба, а ультиматум. То, что Сталин поставил его сгоряча, в порыве гнева на "коммунистическую обломовщину", дела не меняет. Думаю, он знал, что Пленум ЦК его просьбу не удовлетворит, поскольку как умный человек не мог не понимать, что Пленум никогда не променяет его, трудягу, на двух балаболок. Тем не менее, это формальное прошение об отставке и, не будь Сталин Сталиным, Пленум мог бы запросто эту просьбу удовлетворить и отправить Сталина послом в какой-нибудь Афганистан.
_______________________________________________________________
/Ю.Мухин. Убийство Сталина и Берия./ *



[b]Вторая попытка уйти с поста генсека был более серьезна. Возможно Зиновьев и Каменев, вернее совместная работа с этими «товарищами» казалась Сталину невыносимой и его заявление в ЦК больше напоминает всплеск отчаяния: "В Пленум ЦК (т. Рыкову). Прошу освободить меня от поста генсека ЦК. Заявляю, что не могу больше работать на этом посту, не в силах больше работать на этом посту. И. Сталин. 27.XII.26 г.".

И это прошение об отставке Пленум ЦК отклонил, оставив Сталина вождем партии. Наконец, в конце 1927 г., после работы XV съезда ВКП(б), на котором 18 дней дебатировался вопрос, проводить коллективизацию или нет, Сталин снова попросился в отставку на проводимом после съезда Пленуме. Историк Н.А. Зенькович описывает это событие так:
    «Председательствовал глава Совнаркома А.И. Рыков. Он предоставил слово С.В. Косиору, который огласил предполагаемый состав высших органов ВКП(б). На пост Генерального секретаря предлагался Сталин. Но он взял слово и неожиданно для всех попросил освободить его от обязанностей генсека.
    – Товарищи! – сказал он. – Уже три года прошу ЦК освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК. Пленум каждый раз мне отказывает. Я допускаю, что до последнего времени были условия, ставящие партию в необходимость иметь меня на этом посту как человека более или менее крутого, представляющего известное противоядие против опасностей со стороны оппозиции. Я допускаю, что была необходимость, несмотря на известное письмо т. Ленина, держать меня на посту генсека. Но теперь эти условия отпали. Отпали, так как оппозиция теперь разбита. Никогда, кажется, оппозиция не терпела такого поражения, ибо она не только разбита, но и исключена из партии. Стало быть, теперь нет налицо тех оснований, которые можно было бы считать правильными, когда пленум отказывался уважить мою просьбу и освободить меня от обязанностей генсека. А между тем у нас имеется указание т. Ленина, с которым мы не можем не считаться
и которое нужно, по-моему, провести в жизнь. Я допускаю, что партия была вынуждена обходить это указание до последнего времени, была вынуждена к этому благодаря известным условиям внутрипартийного развития. Но я повторяю, что эти особые условия отпали теперь и пора, по-моему, принять к руководству указания т. Ленина. Поэтому прошу пленум освободить меня от поста Генерального секретаря ЦК. Уверяю вас, товарищи, что партия только выиграет от этого.
    Первым откликнулся А.И. Догадов – секретарь ВЦСПС.
    – Голосовать без прений! – предложил он.
    Наркомвоенмор Клим Ворошилов:
    – Предлагаю заслушанное заявление отвергнуть.
    Председательствующий Рыков:
    – Голосуется без прений. В основу кладется предложение т. Косиора. Кто за это предложение? Кто против? Кто воздержался? Один. Всеми при одном воздержавшемся отвергнуто предложение т. Сталина.
    Сталин снова попросил слова.
    – Тогда я вношу другое предложение, – сказал он. – Может быть, ЦК сочтет целесообразным институт генсека уничтожить. В истории нашей партии были времена, когда у нас такого поста не было.
    – Тогда у нас был Ленин, – возразил Ворошилов.
    – До Х съезда у нас института генсека не было, – упрямился Сталин.
    – До XI съезда, – уточнил кто-то.
    – Да, кажется, до XI съезда у нас не было этого института, – принял поправку Сталин. – Это было еще до отхода Ленина от работы. Если Ленин пришел к необходимости выдвинуть вопрос об учреждении института генсека, то я полагаю, что он руководствовался теми особыми условиями, которые у нас появились после Х съезда, когда внутри партии создалась более или менее сильная и хорошо организованная оппозиция. Но теперь этих условий нет уже в партии, ибо оппозиция разбита наголову. Поэтому можно было бы пойти на отмену этого института. Многие связывают с институтом генсека представление о каких-то особых правах генсека. Я должен сказать по опыту своей работы, а товарищи это подтвердят, что никаких особых прав, чем-либо отличающихся от прав других членов Секретариата, у генсека нет и не должно быть.
    – А обязанности? – раздался голос.
    – И обязанностей больше, чем у других членов Секретариата, нет, – продолжал Сталин. – Я так полагаю: есть Политбюро – высший орган ЦК, есть Секретариат – исполнительный орган, состоящий из пяти человек, и все они, эти пять членов Секретариата, равны. Практически так и велась работа, и никаких особых прав или особых обязанностей у генсека не было. Не бывало случая, чтобы генсек делал какие-нибудь распоряжения единолично, без санкции Секретариата. Выходит, таким образом, что института генсека, в смысле особых прав, у нас не было на деле, была лишь коллегия, называемая Секретариатом ЦК. Я не знаю, для чего еще нужно сохранять этот мертвый институт. Я уже не говорю о том, что этот институт, название генсека, вызывает на местах ряд извращений. В то время как наверху никаких особых прав и никаких особых обязанностей на деле не связано с институтом генсека, на местах получились некоторые извращения, и во всех областях идет теперь драчка из-за этого института между товарищами, называемыми секретарями, например, в национальных ЦК. Генсеков теперь развелось довольно много, и с этим теперь связываются на местах особые права. Зачем это нужно?
    – На местах можно упразднить, – подал голос нарком труда В.В. Шмидт.
    – Я думаю, – закончил Сталин, – что партия выиграла бы, упразднив пост генсека, а мне бы дало это возможность освободиться от этого поста. Это тем легче сделать, что в уставе партии не предусмотрен пост генсека.
    Председательствующий Рыков возразил:
    – Я предлагаю не давать возможности т. Сталину освободиться от этого поста. Что касается генсеков в областях и местных органах, то это нужно изменить, не меняя положения в ЦК. Институт генерального секретаря был создан по предложению Владимира Ильича. За все истекшее время, как при жизни Владимира Ильича, так и после него, оправдал себя политически и целиком и в организационном и в политическом отношении. В создании этого органа и в назначении генсеком т. Сталина принимала участие и вся оппозиция, все те, кого мы сейчас исключили из партии; настолько это было совершенно несомненно для всех в партии. Этим самым исчерпан, по-моему, целиком и полностью и вопрос о завещании... Это же вся партия знает. Что теперь изменилось после XV съезда и почему это нужно отменить институт генсека?
    – Разбита оппозиция, снова повторил Сталин.
    – Я предлагаю отвергнуть предложение т. Сталина, настаивал Рыков. Его дружно поддержали:
    – Правильно, голосуй!
    – Голосуется, – провозгласил Рыков. – Кто за предложение т. Сталина: уничтожить институт генерального секретаря? Кто против этого? Кто воздержался? Нет.
    – Товарищи, сказал Сталин, я при первом голосовании насчет освобождения меня от обязанностей секретаря не голосовал, забыл голосовать. Прошу считать мой голос против.
    – Это не много значит! – зашумели в зале"{Л114}.
    Здесь, как видите, чувствуется какая-то усталость и, я бы сказал, минутное малодушие Сталина. Он ведь настойчиво и абсолютно серьезно просил освободить себя от роли вождя партии и, как я уже писал выше, от автоматически доставшейся ему вместе с должностью генсека роли вождя всего народа. Наверняка в этот момент невыносимая тяжесть ответственности придавила