А она говорит, что не помнит, но кто-то ждёт
И является тенью, как призрак, в тревожном сне.
Время жизни листает. Ей был-то всего лишь год,
Только кажется - сразу грянуло двести лет.
Мир опять не успел. Не грибы, а гробы росли.
И считали пришедших ангелы без числа,
Были сломаны скорбью вселенской весы судьбы
От избытка грехов, что их чаша вместить смогла.
А она говорит, что запомнила горечь рук,
Запах гари и крики. И ужас скользил, как ртуть.
У того, кто спасал, из груди бился странный
Стук -
Сердце пули глотало, пытаясь вину сглотнуть.
Ей семнадцатый год. Выпускной, как больной нарыв.
Поминальный аккорд грустно в праздничном эхе стих.
Уж семнадцатый век нет ни матери, ни сестры.
Только тот, кто сберёг, будет рядом. Седой старик... |
