Предисловие:
Владимир Высоцкий сказал: "Когда я вижу сломанные крылья, Нет жалости во мне. И неспроста Я не люблю насилье и бессилье, Вот только жаль распятого Христа". Поэт, выставляя на всеобщее обозрение свои самые лучшие, сокровенные мысли и чувства, в какой-то мере уподобляется именно Христу. И горе тому, кто забьёт в его душу гвоздь!
Когда человеку больно,
Когда достали грехи,
Он скажет себе: "Довольно!"
И сядет писать стихи.
Змея своим тонким жалом
Щекочет его перо,
С которого, как с кинжала,
Стекают слёзы Пьеро.
Он режет себя на части,
Его раздирает боль.
В глазах его - сто несчастий,
На ранах - крутая соль.
Как больно ему, как сладко,
Как хочется обнажить
Всё то, отчего так гадко
На свете бывает жить.
Он вывернет наизнанку,
Всю душу сожжёт дотла,
Которая, партизанка,
Пока ещё не умерла.
И эта душа нагая,
Что было уже не раз,
В руках его заиграет,
Как чистой воды алмаз.
Но походя кто-то плюнет
В неё, а затем разотрёт.
Потом ущипнёт и клюнет:
Мол, выживет, не умрёт.
Да, выживет. Только больно.
Появится новый рубец.
Заплачет она: "Довольно!"
Но мимо пройдёт подлец.
Бессмертные наши души
Мы людям на суд отдаём,
Надеясь, что не задушат,
Что выживем, не умрём. |
До дна ещё можно вывернуть, дотла - нет.
Вторая причина искусственности дотла в том, что если душа сгорела, то факт её уцеления, пусть даже и в партизанском отряде, под весьма большим сомнением
Ошибочный повтор. Исправьте.