Лишь художник способен об этом забыть:
На бейт-кнессете женщину изобразить!
Аппетитную лапушку с розовым ртом
И глазами, зовущими в сладостный дом.
Он любил свою «пышечку» и каждый раз
Рисовал соблазнительный, ласковый фас.
И признания кистью своею дарил,
Как Б-гине, которую сам сотворил.
Безграничны талант и искусство любить…
Только как синагогу с девицей открыть?
Лишь Г-дь чистоту его помыслов знал,
И художнику сон во спасенье послал:
Сам египетский Сфинкс в Цфат к нему прилетел
И еврейскую песню тихонько запел.
А потом подмигнул и тихонько сказал:
«И меня ведь когда-то еврей изваял.
Коль рука не ленится, – скажу как еврей, –
Сделай «кошечку» львицей – сестрицей моей!»
И, кипу нацепивши, – в Египет, домой,
А художник очнулся с больной головой.
Беззастенчива кисть: два волшебных мазка –
И любимая смотрит на мир свысока
И свирепою львицей лежит на пути,
А ударит хвостом – никому не пройти.
И раввин согласился: такая навек
Сохранит Иудейский священный Ковчег!
И народ в синагогу с любовью идет...
В светлом Цфате веселая байка живет!
|