| | Стихотворение «Подборка «Твои, Россия, сыновья»» | | «диплом в-п» |  |
Подборка «Твои, Россия, сыновья»КУКУШКА
Скрылись и’з виду пушки,
Погрозив на плацу…
В День Победы кукушка
Заходилась в лесу.
Я не ждал и не чаял
В дальнем крике красот.
Но звучал, нескончаем,
Долгих лет пересчёт…
Замерев в миг полёта,
Запускалась опять,
Словно мирные годы
Принималась считать.
И в кукушечьем крике,
Гулко нижущем лес,
Потускневший Великий
День Отчизны – воскрес.
МОНУМЕНТ
На этот танк ещё мальчишкой
Я залезал из баловства.
И люка башенного крышку
Приподнимал едва-едва.
Теперь и рад бы влезть на башню,
Лугам панамой помахать… –
Да позабылся день вчерашний,
А время течь не хочет вспять…
Возвышен танк на пьедестале
Который уж десяток лет.
А грозных боевых баталий
Давно растаял дымный след.
Покрылся ржой ленивый барин,
Но мне его – не пожалеть:
Я бесконечно благодарен,
Что танку можно поржаветь.
СТОЙКОСТЬ
Россия-Русь моя,
Ты – не страна, не край,
Ты – беспредельное
Суровое пространство…
Кому не нравится,
Ложись – да помирай.
А Русь останется
В нетленном постоянстве.
Ветрами выстудит,
Что не укутал снег.
Морозом выстрелит,
Когда не ожидали.
И, если выстоит,
Не сгинет человек,
То новой истиной
К нему прорвутся дали.
Нет-нет, за Господа
Решать я не берусь.
И прорицателей
На свете слишком много…
Не оттого ль ты и сильна,
Святая Русь,
Что так неистово
Зависима от Бога?..
ПОДБИТАЯ ПТИЦА
Я видел подбитую птицу.
Она молотила крылом,
За небо стремясь зацепиться.
Но крепко держал перелом.
Казалось, нет силам предела.
Чуть-чуть бы – и птица взвилась!
Но смертная мука глядела
Со дна стекленеющих глаз,
Безудержно меркли в которых
Зарницы высокой мечты,
Разливы бескрайних просторов,
Открытых глазам с высоты…
И, памятью дали осиля,
Увижу, как, Бога моля,
Все рвёшься ты к небу, Россия,
Подбитая птица моя.
* * *
Даны на радость мне и многим
Река, пролесок голубой,
Вдаль уводящие дороги,
Обрыв, и ветер, и прибой,
Тумана призрачная вата,
Луч солнца, тучам вопреки,
И даже дождик, ноздревато
Щербящий полосу реки…
Я счастлив, что рождён был русским
И дни счастливые свои
Не мог прожить без светлой грусти,
Без состраданья… Без любви.
Прости мне эту боль святую,
Моя земля, Россия- мать:
Чем слаще радость обрету я,
Тем горше мне тебя терять.
* * *
Река в начале ледостава
Холодной ртутью налита.
Струится стынущая лава,
Врастая в берег кромкой льда.
И этой корочкой прибрежной
Вода прицепится к земле,
С тем, чтоб до оттепели вешней
Сверкать в ледовом хрустале.
Когда же мартовское солнце
По льду наотмашь полоснёт,
По берегам тепло прольётся,
И затрещит по речке лёд,
Не стрежнем, не посередине
Поток лишится слоя льда,
Но кантом около твердыни
Проглянет первая вода.
Всё – от земли. И стать, и сила,
И радость первого труда…
Нас для того земля носила,
Чтоб жизнь пробила корку льда.
И, чтобы взмыть на купол синий,
Манящий звёздами вдали,
Берём мы силы у твердыни.
Всё начинается с земли.
АВИАТОРЫ
Смирив небесного коня
Седлом из плазмы и металла,
Вы мчитесь в продолженье дня.
Но вам того, как видно, мало.
Сверкая стрелами ракет,
Преодолев земли оковы,
Вы рвётесь в продолженье лет.
Но и того вам мало снова.
Куда бы ни проник ваш взор –
Повсюду тесен вам простор!
* * *
…« Даже не был я знаком с парнем,
Обещавшим: «Я вернусь, мама!»…
/ Р. Рождественский./
В сыром окопе перед боем
Под утро на передовой
В тревожной дрёме нам обоим
Укрыться сладко с головой.
Но тьму прорежет визг внезапный –
И по глазам нам резанёт
Крутое зарево бризанта.
И нас накроет чёрный зонт.
Пройдёт секунда – как отсрочка –
Сказать последнее «прости», -
И новый взрыв поставит точку
На друга жизненном пути.
– Не надо, Господи, не надо!.. –
Шептать я буду, как в бреду.
Но всё свирепей канонада…
И через это я пройду.
Пройду и через ту минуту,
Когда из-за пригорка вдруг
Медведем вывалится круто
Лобастый вражеский утюг.
Он будет медленно и верно,
Сближаясь, целить в мой расчёт
Неповоротливое жерло.
Мой выстрел это пресечёт.
Танк станет, безобразно-жалок,
Шипя, выбрасывать клубы,
И злая башня брызнет жалом
В слепой агонии пальбы.
Из танка вывалятся люди,
Но пулемётная стрельба
Безжалостной и точной будет.
Солдатом властвует судьба.
Выходит солнце из-за леса,
Но, заволакивая луг,
Сползает рваная завеса
И заполняет мир вокруг…
…Отбита пятая атака.
И автоматов стрекотня
Шестнадцатые доли такта
Отсчитывает для меня…
Ну, а потом шальной осколок
Прошьёт мне каску у виска.
Я был весёлым из весёлых,
А смерть – бездонная тоска.
А день всё звонче и смелее
Лучами тянется к траве.
И лента траура, алея,
Спускается по голове…
Стою над братскою могилой,
Зазеленевшею весной.
Нет, не со мною это было.
Дай Бог, чтоб не было со мной.
Но если всё ж при нашей жизни
Опять затянет небо дым,
То память павших за Отчизну
Не посрамлю…
Не посрамим!
* * *
«Священный долг.
Почётная обязанность.»
Банальны надоевшие слова.
Не слышит сердце назиданий сказанных.
И думать не желает голова…
А ты – подумай.
Знаю я, когда-нибудь
Поймёшь ты суть негромких этих слов,
Проникнешься их сокровенным таинством,
Питая к Жизни, к Родине любовь…
«Священный долг.
Почётная обязанность.»
Какие настоящие слова!
Не нужно сердцу ничего подсказывать.
И кружится в волненье голова.
* * *
Спелые звёзды нависли над речкою,
Хочешь – привстань и сорви!
Видно, с рождения тяга к извечному
У человека – в крови.
Чтоб не спугнуть эту ночь несказанную,
Молча замри не дыша:
Слышишь ли ты, как в минуту желанную
Тянется к звёздам душа!
Речка расплавила лунное олово,
Тянутся блёстки к ногам.
Жить на земле, ты поверь уж мне, – здорово!
Дёшево жизнь не отдам.
* * *
Пахнут луга повиликой,
Рощи – фиалкой ночной…
Даже под пыткой великой
Те ароматы – со мной.
Даже под смертной угрозой
И перед смертью, поверь,
Мне упоения слёзы
Ближе, чем слёзы потерь.
Видимо, с песенкой мамы
Струйками в душу втекли,
Там поселившись упрямо,
Запахи русской земли.
НА МАМАЕВОМ КУРГАНЕ
Густой полынник
великолепен,
Полынный ветер
горчит слегка.
Здесь – ни раздоров,
ни ссор, ни сплетен,
Здесь – благодушье
на все века…
Здесь, на кургане,
так много света,
А под курганом –
сплошная тьма.
Былая слава
в веках воспета.
Здесь только вечность
царит сама.
И если небо
лихой порою
Сойдётся в точку
на склоне дня,
Густой полынник
меня укроет,
Полынный ветер
простит меня.
* * *
Как строги ели голубые!
На фоне зубчатой стены
Они стоят, как часовые,
На страже совести страны.
У плит гранитных Мавзолея
Лежит пред ними вся Земля…
И нет на свете стен, прочнее
Стены Московского Кремля! |
|
| |