Заломаю папироску, затянусь дымком ядрёным,
И стаканом самогона стану память врачевать.
По глоточку, за друзей, будто списком поимённым.
Нет, "гранённого" не хватит и придётся подливать.
Да, в глубоком во хмелю, не расслабиться б слезою,
"Шестиструнную" подругу как ту деву расчехлить.
Буду нынче образа грубо баловать струною,
Зрят с укором, знают стану горлопанить не молить.
Дым колечками пускаю, рву аккордом скуку в доме,
И в лампадке шевельнулся от испуга фитилёк.
Он как та моя душа,- ждал и маялся в истоме,
А теперь на Ликах пляшет, - близок к Богу и далёк.
Замараю белу скатерть пеплом сбитым с папиросы,
Дно в стакане показалось, доливать опять берусь.
Захмелевши наухнарь ранним утром выйду в росы.
Освежает резво память, - вспомню всех и помолюсь. |
