Я помню, в детстве, рядом – через улицу
Старик безвозрастный, в соседнем доме, жил,
Пиджак, заношенный до дыр без пуговиц,
Штаны от кителя военного, носил.
Сидел на лавочке, курил, нога на ногу,
И взгляд его такой - из-под бровей,
Направлен был куда-то на дорогу…
Я звал его по-свойски - дед Андрей.
Любил сидеть с ним, рядышком и слушать,
Как он про жизнь по долгу говорил:
Майором был и нес, там где-то, службу,
Семья была, пока он не запил,
Бывало и про космос, океаны,
Про сотни удивительных вещей…
Еще учил, как драться с хулиганом,
Солдатов мастерили из свечей…
Мать, строго запрещала быть у деда.
Порой кричала: "Твой, старик алкаш!..",
Но я ее не слушал - тайком бегал,
А он дарил свой "жизненный багаж"…
В один из дней, прокравшись сквозь проулок,
К нему "индейцем" тихо я вбежал...
Старик сидел, в руках держа окурок,
Глядел в пространство, кашлял и молчал.
Я поздоровался, но он мне не ответил,
Лишь кран на кухне каплями стучал.
Сегодня дед был как-то слишком бледен,
Тут вдруг он неожиданно сказал:
«Похоже, умер я, сынок, торопят тени:
Мать, Батя, Колька… вижу лишь глаза...
Я жизнь допил, теперь нет, нет сомнений...
Все, я дошел до краешка, до дна…»
Глаза бесцветные, сипит, и будто бредит,
Все, продолжая говорить и говорить:
«Ты знаешь, друг мой, что меня бередит?..
Всю жизнь слепым я великаном был…»
И замолчал, крючком согнувши спину,
Ладонь под голову, опорой подложив,
Так и сидел, когда его покинув,
Домой я, попрощавшись, поспешил…
На утро мама, с папой в разговоре,
Сказала: «Знаешь, умер наш сосед»
И что-то там про выпитого море,
И то, что был в парадное одет…
Я помню, что тогда совсем не плакал,
Лишь что-то ухало, ворочалось в груди.
Последними словами оцарапал
Мне память... Назидание в пути?
Проходят годы, да и не один десяток
А мне порою снится дед Андрей:
Сидит и строит фразы из загадок,
Клубя табачным дымом из ноздрей.
Я только молча слушаю, внимаю.
Над каждым, словом морщу густо лоб.
Мне кажется, я что-то понимаю,
Но видимо пока не вышел срок…
|
