Разлились слёзы океаном,
Намокла от текущих слёз
Одежда юной жрицы!
А ветер выдувал из тела девы
Поток сердечного тепла.
И не спасал от стылой стужи!
Красивый, белый, и тяжелый плащ,
Прилипший, мокрой тряпкой,
К спине избранницы Богов.
Но, прах, смешавшись со слезами
Оборотившись, чёрной грязью,
Не мог испачкать белого плаща,
Не мог разрушить образ жрицы.
Так было предначертано Богами!
А тьма окутала плывущие дома
Лишая их небесного тепла и света,
И давит душу тишина могил.
Лишь где-то там, вдали, журчит вода
И слышен шум больших летящих птиц ,
Или не птиц, а Ангелов спешащих,
Неведомо куда, быть может в мир иной?
А я бреду в чужом и странном мире
И ведомо-то мне - я здесь одна!
Здесь нет приюта для моей души.
Стучу в ближайшие дома,
Но тишина в ответ и чувство страха
Вдруг заполняет мир вокруг меня.
Я чувствую, что за стенами мне не верят!
Кричу: пришла я к вам с добром.
Мне нужно лишь согреться у огня,
Я мерзну под открытым небом!
Укрыться негде здесь от стылого дождя.
И солнца раннего проснулся жаркий луч
Вдруг появившись в мокром, мрачном небе,
Да будет светлым день
Он высушит последнюю слезу у жрицы!
Проснулись птицы вестники зари
И песней громкой прочь прогнали
Неведомые ужасы ночи холодной
И тьма, которая старательно укутала дома ,
тяжелым покрывалом. Бесшумно уползла.
Там за окном, зеленая гардина.
Чуть шевельнувшись, пропустила в щель
глаза, видна в них мудрость века.
Морщинами изрезано чело
живущего на свете долго, человека.
И тихий голос прозвучал:
- Не мерзни, заходи скорей, дитя моё.
Будь гостьей у меня!
- Стара и некому я не нужна,
В подлунном, грустном мире –
Вздохнув произнесла болтунья:
- Открою тайну я колдунья!
И я вошла, снимая мокрый плащ
Озябшие протягивая руки, к печке,
А на столе стоял горячий чай
Да в люстре над столом горели свечки.
И в сумраке, огнями засверкала ваза
До верху полная, неведомых конфет.
- Ешь, ешь, - шептала мне старушка –
Для отдыха, сейчас расправлю я постель –
Она, мне тихо ворковала в ушко.
Меня тепло свалило в мутный сон
Я вижу жуткую картину.
Лежу одна я в комнате пустой
Вокруг меня пыль, паутина, запустенье,
Ковер, проеденный мышами
Да колченогий шкаф скрипит тоскуя.
Тоскует о былом, когда-то был он полон
Битком набит одеждой дорогой…
А ныне вижу за прозрачною стеной
Пожаров свет, горят дома, сады
В которых раньше пели соловьи.
И кровь, кровь человека течёт ручьем.
Проснулась я, крича от боли.
Мне ведомо, то боль людей,
В печах горящих Ада.
Творец отправил души мерзкие страдать
За их желанье – убивать!
|
