Предисловие:
На этот текст, действительно, была написана песня,
которую по техническим причинам я в данное время
не имею возможности здесь отобразить.
Лишь бледность северных зарниц
И шелест полуистлевших страниц;
Исходят души из бойниц,
Не говоря имен, не открывая лиц;
Она не помнит их числа -
Кого коснулась ее стрела;
Глаза ее - сплошная мгла,
Но жить иначе она не могла...
Ее клеймом стал этот свет:
Она зашла в него случайно на свет;
Смыкалась сеть земных сует,
Воспоминанья выдавая за бред;
Она замкнула черный круг
Транзитных жен и одноразовых рук;
Себя в нем заживо сожгла,
Но жить иначе она не могла...
Теперь пред нею все равны:
Кто знал лишь плоть и кто не знал ей цены,
Чьи помышления грязны,
И кто не видел двадцатой весны;
Молящий взор и пьяный вздор
Слились в один психоделический хор;
И тех, кто с нею шел в собор -
Наутро так же отделял забор...
Он, как видать, пришел с дождем,
Открыл окно и сказал ей: "Пойдем!",
Она ж в ответ: "Очнись, малыш:
Если ты упал - то уже не взлетишь..."
Потом метель подобрала,
Как листья, падшие тела,
Туда, где им сгореть дотла.
Но жить иначе она не могла...
1994 |
Жаль, что песню не услышать.