В чистом поле деревушка без названья, в три двора.
А в деревне той - избушка, плюс курятник да сарай.
В ней прописан дедка, бабка, - им уже под сотню лет;
внучка Машка, курка Рябка. Квартирантов в доме нет.
Машка, бойкая девица, отпросилась как-то раз
в лес с подругами резвиться и умчалась в тот же час.
В это время курка Рябка свой покинула насест,
примостилася на тряпку и снеслась в один присест.
Дед бежит, на нос цепляет золочёное пенсне;
бабка с радости рыдает:
- Привалило счастье мне!
Ты смотри-ка, дед, какое необычное яйцо:
не простое – золотое, словно с камушком кольцо!
Чудом этаким навечно наградил ты, Боже, нас!
А внутри его, конечно, агромаднейший алмаз!
Мы теперь разбогатеем, внучку замуж отдадим…
Ну, давай уже скорее разобьём и поглядим!
Дед сначала чайной ложкой по яичку постучал;
видит: толку нет ни крошки. Ну, тогда он осерчал!...
В ход пошли утюг и скалки, топоры и кирпичи.
Бес вам в душу, ёлки-палки! Ну не бьётся, хоть кричи.
Дед вспотел, штаны – хоть выжми; искры сыплются из глаз…
Бабка аж слюною брызжет… Ан, не бьётся – вот те раз!
Дед сказал:
- Покуда хватит с ентим делом хлопотать.
Так меня кондрашка хватит, если дальше продолжать.
Бабка инструмент сложила, слюни вытерла платком
и слезинку уронила, пригорюнясь над яйцом…
Шепчет горестно:
- Ну что же… Я – старуха, ты – старик.
Может, Машка нам поможет? Ведь здорова, словно бык!
Машка по лесу гуляла. Стал уж гаснуть солнца свет,
и в лесу темнее стало… Глядь – подружек рядом нет.
Тут уж Машка испугалась, стала плакать и кричать;
по кустам скорей помчалась, чтоб подружек отыскать.
Сколь по лесу ни кружилась, не нашла пути домой,
только пуще заблудилась и уселась под сосной.
Стала думать и решила влезть повыше на сосну.
- Раз уж ночь меня накрыла, я на ветках отдохну.
Ведь внизу зверьё лесное растерзает в пять минут:
только кости под сосною бабка с дедкою найдут.
Иль разбойнички лихие среди ночи нападут…
Так душевно приголубят, что забудешь, как зовут!
Нет, на ветках безопасно – лучше места не найдёшь,
а внизу – дитяте ясно – пропаду я ни за грош…
Не успела влезть на ветку, зацепиться за сучок,
видит, перед нею светит на тропинке огонёк.
- Побегу туда скорее. Может, люди там живут?
И накормят, и согреют, и до дому доведут!
Машка вниз обратно слезла - огонёчек тут как тут!
И она к избушке резво добежала в пять минут.
А избушка – развалюшка: без крылечка, без стропил, -
словом, жуткая избушка. В ней Медведь хозяин был.
Он в лесу бродил до ночи, забирал у пчёл медок,
а на двери, между прочим, позабыл надеть замок.
Машка двери отворила, по-хозяйски в дом вошла,
щи сварила, пол помыла и на лавку спать легла.
Вот пришёл Медведь из лесу и увидел: в доме гость.
Привлекательней невесту видеть Мишке не пришлось.
Стало вкусно пахнуть щами, аж задёргало живот…
Машку съесть хотел вначале, но решил: пускай живёт!
Разбудил Медведь невесту и сказал ей:
- Ты – моя!
И теперь домой из лесу не пущаю тебя я!
Будешь мне готовить кашу, делать на зиму компот…
Тут тоска забрала Машу, и она как заревёт!
А Медведь своё долдонит:
- Оставайся, ничего…
Но Маруся только стонет и плюётся на него.
Делать нечего, смирилась. Знать, другого не дано.
С бабкой мысленно простилась, ну и с дедом заодно.
Может, всё и обойдётся? Ведь другие-то живут…
- Этот толстый ишь, как жмётся! Хорошо, хоть не верблюд…
Но потом решила всё же: надо Мишку обдурить.
Воля вольная дороже. Значит, надобно схитрить…
А Медведь доволен жизнью и не знает про подвох.
Машка замышляет козни, лишь бы случай ей помог!
Вот однажды наша девка Мишке слёзно говорит:
- Скучно мне без бабки с дедкой, аж душа за них болит!
Беспокоюсь: как там, что там? Без меня им тяжело.
Вдруг случилось с ними что-то? Ведь у них там глушь. Село.
В магазин сходить – проблемно. Ведь не те у них года…
Их проведать непременно я обязана. Да-да!
Я сутра пораньше встану, пирожочками займусь…
Я запаздывать не стану; отнесу их и вернусь.
Но медведь ей рявкнул строго:
- Неча шастать по лесам!
Так им чести больно много. Пироги снесу я сам!
Машка скромно согласилась; с виду вроде ничего…
Ещё пуще обозлилась на Медведя своего.
Гворит ему:
- Послушай, вот что я тебе скажу:
пирогов, смотри, не кушай! За тобою я слежу.
Заберуся я на ёлку – видно в самый дальний край.
Если сунешь нос в кошёлку, то пропал ты, так и знай!
Машка тесто замесила, затопила жарко печь,
стол клеёнкою накрыла, стала жарить, стала печь.
Мишка даже рот разинул – вот подарочек каков! –
Маня полную корзину натолкала пирогов.
Мишка выглянул в окошко поглазеть на васильки,
а она скорей в лукошко закопалась в пирожки.
Ну, а Миша простодушный сих манёвров не учёл,
взял корзину и послушно к деду с бабушкой пошёл.
Солнце жарко припекает, и от мух покоя нет.
Пирожки в глазах мелькают, и мерещится обед.
Мишка топнул:
- Чтоб те пусто! Так, пожалуй, не дойду…
Хоть один пирог с капустой я у Машки украду.
Только вдруг услышал Мишка голос прямо за спиной:
- Ах ты, подленький воришка! Пирожки неси домой!
Мишка думает: »Ну, шельма! Значит, всё-таки, следит…
Повылазили б ей бельма! Ишь, как пристально глядит!»
Дальше топает Мишутка натощак, без пирогов.
(А идти ему – не шутка! До деревни – будь здоров!)
А червяк-то Мишу точит…
- Ладно, сяду на пенёк.
Тут и йога есть захочет! Съем с грибами пирожок.
Но опять же, где-то рядом Мишка голос услыхал:
- Пирожки доставить надо, а не слопать! Вот нахал!
Мишка аж завыл с досады и зубами заскрипел.
(Ох, была бы Машка рядом – он бы Машку точно съел!)
А кишки-то марш играют, и живот прилип к спине…
Мишка стонет:
- Помираю! С голодухи худо мне!
Больше вытерпеть нет мочи. Я ведь много не прошу:
Погляжу один разочек и кусочек откушу.
Но над ухом шёпот слышен тихий, словно шелест трав:
- Ай, как стыдно, дядя Миша! Дядя Миша, ты не прав!
Мишка думает: "ну, Маня! Погоди ужо, вернусь…
Перестанешь партизанить. Я с тобою разберусь!"
Взял корзину и поплёлся, еле ноги волоча…
Впереди уже виднелась из-за леса каланча.
В это время дедка с бабкой не могли никак решить:
положить яйцо под трактор, иль кувалдой раскрошить?
- Что-то Машки долго нету, - бабка деду говорит.
Тот не мешкает с ответом:
- Есть захочет – пробежит!
Енто дело молодое… Машку ждать – напрасный труд.
Может, хлопцам глазки строит… Скоро правнуки пойдут…
Как на грех, бежала мышка и нечаянно за стол
(ну почти что еле слышно) зацепилася хвостом.
Видно, «брейк» сплясать решила и крутнулась на хвосте.
(Зря ты, мышка, поспешила… Времена теперь не те!)
Тут яичко покатилось, со стола упало вниз
и, конечно же, разбилось! Ну, а Мышка сразу – брысь!
Дед от горя и печали рвал с макушки волоса.
Бабка плакала вначале и от слёз промокла вся.
- Дед, голубчик! Где же Маша? Как мы будем без неё?!
И яйцо разбилось наше: не твоё и не моё…
Ну, а курица летает по избушке взад-вперёд ,
Бабку с дедкой утешает, на всю горницу орёт:
-Ой, не плачь, родная бабка! Не губи свою красу!
Постели ещё раз тряпку – я ещё яйцо снесу!
Ты, дедуся, не кручинься, - не своё ж разбил яйцо!
Ближе к бабушке подвинься, ласково скажи словцо…
Бабка с дедом перестали дружно плакать и рыдать,
Все осколочки собрали и уселись внучку ждать.
Слышат: лают все собаки! Всполошился целый свет!
Дед сказал:
- Такой-то драки не припомню много лет.
Отворю пойду ворота и узнаю, что к чему.
Там, видать, неладно что-то… Ничего я не пойму!
Только вышел он за двери, как уже бежит назад.
- Бабка, глянь, какого зверя там собаки тормошат!
А Медведь-то шёл из лесу, да в калитку к старикам.
А собаки, - ну их к бесу! – и подняли тарарам.
Зарычали, окружили, не пускают никуда.
(Ай, да Машка! Удружила!!!) Как спасаться? Вот беда!
Тут и дед бежит с клюкою и орёт беззубым ртом.
Да с дубиною такою: треснет – не сбежишь потом!
Тут Мишутка – руки в ноги, и как вдарился бежать
Прямо к лесу по дороге, - и собакам не догнать!
Дед орал ему вдогонку, проклиная всё и всех,
И решил, что самогонки выпить в этот раз не грех.
От расстройства и волненья помогает всем она.
Значит, для успокоенья доза в двести грамм нужна.
В погреб слез, достал бутылку и стаканчик раздобыл,
сплюнул, почесал в затылке и под кромочку налил.
Опрокинул, поперхнулся, промакнул усы рукой,
весь скривился, содрогнулся, - вот первач лихой какой!
Жалко только, нет закуски… Только вдруг почуял дед:
Пахнет пирогом с капустой… Или это пьяный бред?
Смотрит: у калитки, значит, полон короб пирогов!
Дед, сердешный, как заплачет:
- Вот я пьяница каков!
Скоро черти будут сниться… Ну, допился старикан!
Надо всё же убедиться: вдруг оптический обман?
Подошёл походкой хлюпкой и корзину приоткрыл…
А в корзине – чья-то юбка...
– Точно спятил! - дед решил, -
бабка в дом теперь не пустит, скажет: кралю подцепил…
Чёрт бы драл пирог с капустой! И зачем я только пил?!
Юбка тихо шевельнулась… Дедка обмер, словно пень…
Машка сладко потянулась и сказала:
- Добрый день!
У Медведя я служила, пролила немало слёз,
а потом взяла схитрила, вот меня он и довёз!
Дедка внучку Машку хвалит, бабка умницей зовёт;
а народ к ним так и валит, и глядит, раскрывши рот.
Все за бабку с дедкой рады: поздравляют, руки жмут,
восклицают:
- Это ж надо!
Женихи к Марусе льнут…
Дедка с бабкой закатили пир на радостях горой.
Машку в центре посадили, ведь она у них – герой!
Стали жить они в достатке. Год прошёл, другой прошёл…
Дедке радостно и бабке; ну, и внучке хорошо.
Рябку холят и лелеют, и ещё яичка ждут.
Дальше врать я не умею, так что ставим точку тут!
|
А то некоторые мне тут предъявляют, что я не Пушкин, но мне кажется, на Фабуле такого и не найдёшь, потому что не там ищут
