Нас двадцать лет связуют - жизни треть,
И ты мне дорога совсем особо,
Я при тебе хотел бы умереть:
Любовь моя воистину до гроба.
Хотя ты о любви не говоришь,
Твое молчанье боле чем любовно.
Белград, Берлин, София и Париж -
Все это только наше, безусловно.
Всегда был благосклонен небосклон
К нам в пору ту, когда мы были вместе:
Пусть в Сербии нас в бездну влек вагон,
Пусть сотрясала почва в Бухаресте,
Пусть угрожала, в ход пустив шантаж,
Убийством истеричка в Кишеневе, -
Светло всегда оканчивался наш
Нелегкий путь, и счастье было внове.
Неизвиняемо я виноват
Перед тобой, талантом налитая,
Твоих стихов отчетлив аромат,
По временам из дали налетая.
Тебя я знал, отвергнувшую ложь,
В веселом, вешнем платьице подростка.
Тобой при мне, тобою гордым сплошь,
Ах, не одна уловлена лососка!
А как молитвенно ты любишь стих
С предельной предусмотренной красою.
Твой вкус сверкает на стихах моих
Лет при тебе живящею росою.
Тебе природа оказала честь!
Своя ты в ней. Глазами олазоря
Сталь Балтики, как любишь ты присесть
На берегу, мечтаючи, дочь моря!
С улыбкой умягченной, но стальной
Презрела о поэте пересуды,
Простив ему заране в остальной -
Уже недолгой! - жизни все причуды...
Одна мечта: вернуться бы к тебе,
О, невознаградимая утрата!
В богоспасаемой моей судьбе
Ты героиня Гёте, ты - Сперата.
1941
|
