Я навестил больного старого поэта,
Его каморка, словно мрачный гроб, тесна...
– Зачем из комнаты большой, где много света,
Ты перебрался в эту келью, старина?
И был печален голос мудрого аскета:
– Ведь я, Расул, уже в гробу одной ногой...
Хочу привыкнуть к тесноте, черней, чем эта,
К жилищу новому готовлюсь, дорогой.
Мои глаза уже не видят даже пищи,
Им виден только жизни путь во всю длину...
Знай, две зурны всегда носил я в голенище,
Одну тебе отдам, другую – чабану.
И в то мгновенье, когда пенье их сплотится,
Быть может, песня дагестанская родится.
|