333 Впервые Куруш был участником казни, Став главным вершителем царской судьбы: «Немного восторга в подобном соблазне, И повода нет у меня для хвальбы… Вчера я готов был убить властелина За то, что дразнил он меня много дней, Сейчас – совершенно другая картина, И с кистью не я потрудился над ней.
334 Царя и семью бы помиловать надо, Но нет для подобного явных причин, Не вызволить будет из жаркого чада Ни женщин невинных, ни смелых мужчин…» Махнул он рукой – зажигайте, мол, хвою, Собой окружавшую свежий настил, На площади стала толпа неживою – Она хоронила людей без могил!
335 «Солон!!! Ах, Солон! Я с тобою согласен!» – Раздался над площадью горестный крик. «Гарпаг, поясни, нам Солон не опасен?» – Куруш вопросил, озадачась на миг. К Солону воззвал пленный Крёз троекратно, Но эхом почтила его тишина. Взошла вся семья на костёр безвозвратно, Сгореть на глазах у лидийцев должна…
336 Гарпаг не услышал вопроса тирана – Его удручали костра языки, Не стал беспокоить Куруш ветерана – Советника видя в объятьях тоски. Суровый Гарпаг видел казней немало, Смотрел с отвращением он на костёр, Вонзались в сознание пламени жала, Был каждый язык, словно дротик, остёр…
337 А Кир обратился к дворцовой прислуге: «Тушите огонь и спасайте людей!» Добро, что река протекала в округе, И рядом стояло немало бадей! А дальше события двигались просто: «Бессмертные» вмиг оказались в огне, И сняли они осуждённых с помоста, К царю оттащили в намоченном льне.
338 Куруш указал на златые покои: «Я в зале знакомом устрою приём – Здесь, Крёз, пахнут сильно, увы, не левкои, А в дивном дворце мы побудем вдвоём. К кому ты воззвал, тишину разрывая? Впервые услышал я имя «Солон». От этого прервана казнь групповая На площади круглой у жёлтых колонн».
339 «Солон – это умный поэт из Эллады, Он славный философ из царских кровей. Не знает в своих изреченьях преграды, И мысль старика всех суждений новей! Здесь Фебовым даром блистали таланты: Поэты из Фив, мудрецы из Афин, Бывали актёры, певцы, музыканты, Столы тут ломились от пищи и вин.
340 Чтоб быть мне счастливым, скопил я немало: От злата речного распухла казна – Всё здесь разместить не хватило бы зала, Плюс к этому царская власть и жена! Я начал чеканить златые монеты – Не делал такого никто до сих пор! На них красовались мои лишь портреты, Имевшие строгий властительный взор!
341 И не было в мире подобной державы, В которой, как я, был бы счастлив тиран! Но мне не хватало безудержной славы Средь многих восточных и западных стран. Напрасно я гнался за этою славой, Считая безмерно счастливым себя. Не знал, что она обернётся отравой, Мой разум и чувства коварно губя…
342 Я сам пригласил из Эллады Солона, Чтоб он подтвердил убежденья мои, Что равных мне нет под шатром небосклона, И только о Крёзе поют соловьи! Ты разве не хочешь известности в мире, Чтоб люди вокруг восторгались тобой? Чтоб царство твоё стало прежнего шире?» Но Кир отвечал: «Я доволен судьбой!
343 Но речь о тебе! Защищайся умело, Ещё не погасли поленья костра! Поведай об этом Солоне всецело, Открой, чем была с ним беседа мудра?» «О счастье земном я повёл разговоры, Ему похвалился богатой казной. «Бывает, что счастье – еда для обжоры!» – Солон так ответил в беседе со мной.
344 «Счастливей меня никого нет на свете!» – Сказал я Солону тогда напрямик. Изрёк тот: «Знавал я счастливца в Милете, Он в этом признался в последний свой миг! Погиб он в бою, защищая свободу, Улыбка сияла тогда на устах. А жил он семье и желаньям в угоду, И счастье познал он в преклонных летах».
345 «Ну, пусть этот воин немного счастливей, Хотя сомневаюсь я в этом, Солон… Мне кажется, будь ты ко мне справедливей, Признал бы, что счастье – богатство и трон!» «Богатство и власть… – улыбнулся словесник. – Они — неизвестного древа плоды: Сегодня промчит стороной буревестник, А завтра – тебе не спастись от беды…»
346 «Но золото вечно! – сказал я поэту. – Оно не ржавеет, не так ли, мудрец?» «Прислушаться ты не обязан к совету, Но только на лиса найдётся ловец!» … На этом закончилась наша беседа, Солон был отправлен на судне в Пирей, В огне я узнал правоту душеведа, И понял, насколько он многих мудрей!»
347 Кир тихо поднялся с цветного сиденья И выглянул, молча в большое окно: «Лишился в костре бедный Крёз заблужденья, Что только богатому счастье дано… А прав ли Солон, рассуждая о счастье? Оно – не алмаз или жёлтый металл, Рассеяться может оно в одночасье, И тем уничтожить любой пьедестал...
348 Вот счастье ушло от царя безвозвратно, И участь его до сих пор неясна… Не дело – тирана казнить многократно, Пощада несчастному будет дана…» «Великий Куруш, дай мне вымолвить слово!» «Внимательно слушаю, бывший богач!» «Что в городе персы творят столь сурово, Коль слышу за стенами крики и плач?»
349 «Твой город подвергнут разору по праву, Дано было мной на такое три дня!» «Да нет же, Куруш, персы грабят державу, Что отнял заслуженно ты у меня!» Кир площадь окинул внимательным взором: Там персы тащили богатства к шатрам. «Прав пленник, нельзя заниматься разором! Мы в этом деянье подобны ворам!»
350 Вновь Кир обратился к лидийцу с вопросом: «Солон, говоришь, самый умный мудрец?» «Да! Вот посмотри: видишь счастье под носом? Но завтра, возможно, разграбят дворец... А что ты хотел, победитель великий, Чтоб персы сражались со мной задарма? Сейчас этот люд и корыстный, и дикий, Разграбит в три дня и дворец, и дома!»
351 «Нет, Крёз, ошибаешься, так утверждая!» – Ответил властитель и вызвал слугу: «Грабёж прекратить, то – примета худая – Мы этим грехом помогаем врагу!» Разор прекратился, умолкли рыданья, Лидийцы царю воздавали хвалу, А Крёз был тревожен в плену ожиданья: Казнят ли его, превращая в золу?
352 «Решил я оставить тебя на свободе! – Промолвил Куруш, благородством горя. – Но жить будешь ты по-простому, в народе, Забыв безусловно о троне царя! За жизнь ты Солону теперь благодарен – Спасла побеждённого мысль мудреца! В сужденье о счастье я с ним солидарен, Хотя и не понял его до конца.
353 На этом закончим с тобою беседу. – Изрёк, улыбнувшись загадочно Кир. – Отметить хочу над тобою победу, Устроив для всех впечатляющий пир!» Заёрзал прощённый на гладком сиденье, И перс вопросил: «Что случилось с тобой?» «Великий, ко мне прояви снисхожденье: Узнать бы, за что я обманут судьбой!
354 Хочу уличить Аполлона в обмане, Оракулу бросить оковы свои, За ложь пребываю во вражеском стане, И мною проиграны персам бои!» «Умчится сегодня же к пифии вестник. Пока мы пируем, доставят ответ. Узнаешь тогда, дорогой сотрапезник, Насколько правдивым был бог Кифаред!»
355 … По-прежнему пир был в столице роскошным, И люди беспечно гуляли семь дней, Но Кир оказался тираном дотошным – Дождался из Дельф он посольских коней. И Крёзу вручили дощечку с ответом, Толмач прочитал на пиру перевод: «Предсказано верно тебе Мусагетом – Великое царство сгубил твой поход!
356 Ты зря одержим был желанием диким Пойти на младого соседа войной! Твоё государство считалось великим, И Мидию мог завалить ты казной! Напрасно ты начал сражение с Киром! Знай: царство великое было — твоим! Довольствуйся жизнью, достатком и миром, А перс будет ныне богами любим!»
357 Кир выслушав это, промолвил устало: «Нет царства теперь, но правитель – живой, У слишком богатых разумности мало…», И Крёз удручённый поник головой…
Глоссарий
Гарпаг — мидийский сановник, советник царя Астиага, а затем военачальник Кира II Великого и сатрап государства Лидия. Кифаре́д — эпитет Аполлона, поскольку помимо предсказаний, этот бог прекрасно играл на кифаре. Крёз (Крез) — последний царь Лидии из рода Мермнадов. Крёз одним из первых начал чеканить монету, установив стандарт чистоты металла (98 % золота или серебра) и гербовую царскую печать на лицевой стороне (голова льва и быка). По этой причине он слыл в античном мире баснословным богачом. Миле́т — древнегреческий город в Карии на западном побережье Малой Азии, находившийся к югу от устья реки Меандр. Среди всех полисов Ионии Геродот особо выделял Милет, называя его «жемчужиной Ионии». Мусаге́т — эпитет Аполлона, означающий: «предводитель Муз». «… мысью по древу» — именно «мысью», а не мыслью. Это здесь означает: быстро, стремительно, как скачет белка по дереву, ибо старинное слово «мысь» и означает белку. Ойкуме́на — мир, Вселенная. Пире́й — богатый город-порт в Греции, на Эгейском море. Он входит в состав Больших Афин. Соло́н — афинский политик, законодатель и поэт, один из «семи мудрецов» Древней Греции. Солон происходил из знатного рода Кодридов, который ранее был царской династией.
