Друг, другу посвящая панегирики,
На аромат прожаренных котлет,
Бежит толпа, с утра нежрамших лириков,
Отведать, что сготовил им фуршет.
Но беспрерывный в двери стук,
Прервав печаль свирели,
Бесстрастно вытащил за круг,
Девиц, что сердце грели,
Унылой песней. Хоровод
Распался безвозвратно,
И наш людской несчастный род,
Был проклят многократно.
И за проклятьями вампир,
Воссев в тени деревьев,
Хрипел, что ненавидит мир,
И что придавит нервы,
Камением, орудием зла,
И праведных законов.
Дробившем в злобе черепа,
На площадях паленых.
Народ кричал, что жизни нить,
Как дар любви небесной,
Согласен радостно рубить,
И отправляться в бездну.
Затем бежать на зов реки,
В туман открытий странных,
Где непрощенные грехи,
Гниют на поле брани.
На том же поле, встав за грань,
Младых годов сноровки,
Бард заключал в объятья стан,
Прелестной полукровки.
И та в просторах жарких рук,
Сгорая в страстной неге,
Взирая на смурных подруг,
Тонула в русском снеге. |
