А на Чухрайловской дороге
В шинке развеем злую хмарь.
Льёт сивуху нам с порога
Разлюбезный жид-корчмарь.
Уселись шумною ватагой,
Приготовляя кругозор,
Сдобрив пенником и брагой
Интересный разговор.
Про то, как мир бывает тесен,
Про умных и про дураков,
Про дивчин, про ясный месяц
И немного про панов.
Кто там в углу сидит не весел?
Глядить, як волк из-под дуги.
Ходь сюды, покуралесим,
Чай, не стребуем деньгИ.
Дай, дрУже у тебя дознаться,
Откуда ты и кто таков?
«Брут Хома, философ, братцы.
Как перст, один, из бурсаков.
Спешу уж больно в стольный Киев,
Зашёл чуток передохнуть.
Тут у вас края такия,
Что до могилы довядуть.
Я тут как будто на загнете,
Огнём пячёть, як не пляши.
(Что ж) Дюже рад, что я вас встретил…
Шинкарь, скорей бери грошИ!»
Послухай трохи, пан философ,
На хутор к нам пришла беда,
И ты с нами без вопросов
Отправляешься туда.
Под утро сотника дочурка,
Домой вернулась чуть живой.
Безобидная прогулка
Оказалась роковой.
Избили до смерти беднягу,
Но просьбу молвила она,
Чтоб читал три ночи кряду
Над ней молитвы, ты, Хома.
А с нашим паном мы не спорим,
Не одного он осадил.
И отец, убитый горем,
Нас в путь-дорогу отрядил.
И мы рванули на рассвете,
А на ловца и зверь бежит.
За тобой мы в Киев едем,
Так что больше не спеши.
«Вы, отпустите меня, братцы!
Ведь я же круглый сирота.
Надо ж было так надраться –
дверей на выход больше ста.»
Ты, пан философ, не «чирикай»,
И лучше нам не возражай.
Полезай-ка молча в брику,
Не то поможем, так и знай.
13.09.22. Брянск.
|
