Прохлада инерции в тонком аду -
Твоя поредевшая совесть из лет,
Нет юности в чистом потоке любви
У этой причины пути философии,
Так близко усталостью тешит портрет
Его непокорность внутри одичания,
Как маска прохлады на новом отчаянии
И смотрит в лицо на конечном плато.
Постигло им смерть всю конечную даль
Полуденной маски из мира за совестью,
Не борется доблестью слепок её,
Оставив слепое пятно на прощание,
От нового света невидимой тени
Оставило Солнце свой новый романс,
Он чудо, в котором ты стал как забвение
И кротость инерции в полной луне.
За пошлым изгибом приливов во вне
Она открывает стихийные грани,
На собственной чести ума от безумия
Стращает прискорбные тени вокруг,
Ты выбрал её утопический ад
Из смертной тоски на пределе молчания
И терпишь искусственный воздух как яд,
Стекающей ясности в новом бреду.
Не жить и не ставить опорой под ту
Бескрайнюю даль умоления счастья -
Свободу пути за бедой, без которой
Ты видимой тенью скупаешь причуды,
Где движутся ровные тени ума
И стали внутри одичанием страхов
Скакать от вопросов под тонкой слезой,
Её обезумевших волей в тлетворном аду
Мучения мира под воздухом счастья.
Он правый восторг, но молчит одному,
Кто сделал утопией собственный возраст,
Чтоб мысли внутри не сникали к уму
И шли беспорядочной маской за мифом,
Как лёгкие формы прообраза стен,
Им стали стихии на мирной преграде
Страдать за пощадой, что смертью любви.
На новый прогресс одичания слова -
Сегодня условие к чистому свету
Неявной культуры невидимой грани
Портрета за разное времени в толках,
Куда - то бегущих из мысли под раной
И пишущих истины правому обществу.
Но эта инерция образа счастья -
Твоя аллегория к качеству жизни,
Не мнимой, но ловкостью сердца удачи
Всё ищущей вольность на каждом шагу,
Её бессловесного образа действия
За нормами истины в целом объятии -
Не сросшихся подлостью болей и правила
Упорного смысла под смертью своей.
|