Разверзлись хляби, все дороги в кашу.
И я, и лошадь – по уши в грязи.
Стервятники не сеют и не пашут.
Небесным птицам голод не грозит.
К весне земля свои залечит раны,
А до людей Творцу и дела нет.
Домой уходит войско Сулеймана.
И снова заселяется Сигет.
Проклятье мне, что был послушным сыном
И не посмел приказом пренебречь!
Но вы где были, ангельские силы?
Наверно, тоже охраняли Беч?..
Ни помощи, ни чуда. Ни отмщенья.
Как ни молись, пуста Его ладонь.
Не стоит утешать меня, священник:
Ведь стыд – не дым... не греческий огонь.
Я не был там.
Я крепко сплю ночами.
Мне восемнадцать.
Жизнь берет свое.
За старшего в роду.
Не до печали.
Вот только дождь... и это воронье!..
|
