В.
Небо в деревне синее;
выше, чем в городах.
Белый гусак с гусынею
за избой на задах.
Старый кобель под лестницей;
сука спит в конуре.
Квас в бутыли заплесневел
при такой-то жаре.
Пахнет пылью и мятою;
чем-то пахнет ещё.
Деда лицо измятое;
лысый он, как Хрущёв.
Бабка одна за хатою
рвёт сорняки рукой
и копает лопатою,
бедная, день-деньской.
Кваса хлебнёт горячего
и за лопату вновь.
Деда стыдит лежащего –
шёл бы полоть морковь!
Дед под яблони кроною
курит свой самосад.
Бабку дразнит мадонною,
как и сто лет назад…
* * *
Выйду поутру я за околицу
поглядеть на церкви купола,
посмотреть, как небушко расколется,
зазвенят когда колокола.
Расплывутся звоны по-над Волгою,
бесконечной русскою рекой,
и на время, к счастию, недолгое
воцарится на душе покой.
Постою у храмова порога я,
разбережу спрятанную грусть
и уйду обратною дорогою,
и к делам обыденным вернусь.
И заросшею травой долинкою
мимо дома твоего пройду
и увижу, как идёшь тропинкою
с коромыслом за водой к пруду...
* * *
В зеркало старого пруда
смотрится ранний закат.
Дров у поленницы груда,
дом и разросшийся сад.
Стая ворон на осине
молча сидит ввечеру.
Девушка в смелом бикини
ходит с ведром по двору.
Слышно из ветхого хлева
меканье Маньки-козы.
Запах горячего хлеба
дразнит нам с дедом носы.
Стелется дым по-над крышей,
веет игрун-ветерок.
Кот рыжий с пойманной мышью
шмыгнул стремглав в закуток.
Знаешь, где счастье таится?
В тихом далёком селе
бродит нагою девицей
по деревенской земле...
* * *
О.Р.
Сегодня я рисую дом и сад –
такую сердцу милую картину.
У дома полусгнивший палисад;
крылечко и над дверью паутина.
Калитка во дворе – за ней проход
к сплошным дремучим зарослям малины.
Малине объявляю я бойкот!
Что дальше там?
А дальше исполины
стволов давно состарившихся груш,
а у забора ряд кустистых вишен.
Зарос мой сад…
Теперь в нём тишь и глушь,
и голос в нём давно ничей не слышен.
(Лишь слышно, как весной поёт скворец,
да писк птенцов стрижей там, под застрехой).
Уже не сердится на мать отец,
напрасно называя неумехой.
Их нет давно…
И нет нигде меня,
но я себя изображу, пожалуй…
Как распрягаю красного коня
и глажу ласково, шепча: – Не балуй!
|
