Не помню в области теперь уже какой,
Попутчик в поезде мне рассказал когда-то
Свиней к ним фермеры пригнали на убой,
И за бесценок сдали мясокомбинату.
Мы сразу вышли всей бригадой посмотреть,
Таких мы раньше экземпляров не видали.
Как может так свинья на ферме озвереть,
Ведь их в одном загоне вместе содержали?
У большинства светилась ненависть в глазах,
Здесь много было молодых и жирных хряков,
С засохшей кровью на обломанных клыках,
У всех клеймо на ляжке в виде двух зигзагов.
А тут нам фермер, что привёз их, рассказал,
Что эти хряки на их ферме всех «достали»,
Корм воровали, били слабых наповал,
И отбирая поросят у маток, жрали.
Решив сейчас весной до осени не ждать,
Чтобы на ферме им «не делали погоду»,
Собрали всех со шрамами на ляжках сдать,
Чтоб сохранить себе здоровую породу.
Внимание наша привлекла одна свинья,
Она отдельно в уголке от всех стояла,
Смотрела из загона с грустью на меня,
И повернувшись шрам на ляжке прикрывала.
«Да кто ж тебя решил убогая послать?
Ведь не годишься ты нам для деликатеса,
Навскидку если, половина, так сказать,
В тебе дерьма на килограмм живого веса».
Народ её заметив, как-то сразу стих,
А бригадир, махнув рукой, сказал устало:
«Послушай фермер, эта видно не с таких,
И к ним по дурости в компанию попала.
Получишь полностью за всех свиней расчёт,
Но вся бригада, дорогой, вот так решает,
Вон та убогая пусть всё же поживёт,
Мы оплатили, но её ты забираешь».
Потом мы в тамбуре курили с ним вдвоём,
Нам пол часа осталось ехать до Ростова,
И каждый думал что-то молча о своём,
И до перрона не сказали с ним ни слова.
Владимир Пушкарев (Якут Алданский)26.05.2022 |
