Чтобы быть хорошим,
стихотворение, которое я сейчас пишу,
старательно копирует
повадки хорошего человека,
как, например:
- выходя из подъезда,
обязательно придержать дверь открытой
для идущего следом человека,
вне зависимости от его пола и возраста.
- покупая, как всегда в это время,
в близлежащем магазине сигареты
и жевательную резинку,
не забыть поздороваться и сказать спасибо
продавцу, несмотря на то, что
выходцы из Средней Азии на кассе
меняются так часто, что едва успевают освоить
элементарные фразы на русском языке.
- закурив, как обычно, на подходе к пешеходной "зебре",
встать чуть поодаль от людей,
ожидающих зеленого света светофора,
потому что среди них могут быть некурящие,
с плохой переносимостью табачного дыма даже на улице,
где легкомысленный весенний ветерок,
как ребенок - спичками,
как мелкий божок любви - стрелами,
играет всевозможными запахами,
совершенно не думая о последствиях своих забав.
Стихотворение, которое я сейчас иду,
несомненно получается хорошим -
вот и человек в костюме
какого-то безобидного пушного зверя
что-то разглядел в нем,
раз из всей человеческой массы,
бурлящей, как всегда, у метро,
после нерешительной паузы,
пропустив мимо себя многих и многих,
именно мне протянул яркую листовку.
Проблема любого хорошего стихотворения
состоит в том,
что в нем сам собой напрашивается финал,
который хороший поэт всегда отбрасывает,
словно стесняясь быть хорошим человеком.
У входа в метро я вижу урну,
переполненную выброшенными,
скомканными листовками доброго зверя,
зачем-то оглядываюсь
и, видя, что человек в костюме
будто нарочно стоит спиной к урне,
зачем-то оставляю эту бумажку в кармане. |
