Когда в недобрый час

От места больше ветра — на руке,
От ласки беспокойства и — тоски
Стоял я возле шрама — поровняв
Свой длительный манер, ещё проняв
За этим миром — сложный декаданс,
Что жил я больше сердцем — не у дел,
А тысячный апломб — на мне хотел,
Чтоб кости были правильнее — силой.
Наверх смотрю я в качестве — души,
Как мифом в безбоязненной — игре
Мне носит час — мою фортуну глаз
И меньше видит в позе — для людей,
Что буду думать завтра — не приняв
Свой дух швейцарский, как мои часы,
Что мне отведено — на этом сне
И как должны мы звать ещё — харизму.
Джульетта страхом — поманила вспять
И мне теперь не жалко — стыд её,
Что горе от возлюбленной — отдать
Ей храм часов на вере — по последней
Причине жизни — быть себе назло
В швейцарском месте — только по нутру,
Как Цюрих восстаёт тебе — за то,
Что ты один и нет в причине — места
Ещё скитаться по морям — внутри
И звать свой призрак мудрости — взамен,
Что готики любимые — черты,
Когда ты властью будешь — безоружен,
Но смысл тебе — недоброму ведёт
И память покоряет в смертный — тыл
Твою любви особенность — в игру,
Что твёрже боли спать — в неё на плахе.
Осколок шрама проскользнул — в руке
И стал я вновь невидим — для тумана,
А недра от любви моей — клялись,
Что буду ждать Джульетту — будто рано
Мне жизни час в Европе — слышал вальс
И пел я одиночеству — куплет,
Как долгий монолог из тысяч — лет,
Что мне крадёт износом — притязание.
Но сложный пульс роится — в голове
И я иду по улицам, как раненый,
Но руки в жилах думают — попасть
На сердце раны, чтобы — обесчестить
Воркующий уют — внутри от страсти,
Где нет мгновений топкой — суеты,
А только дух готичный, словно ты
Ложишься смертью в будущее — звать там.
Так поднял я глаза и тылом — вверх
Сегодня рою в мысленный — апломб
Себе могилу в старости, чтоб жил
Я снова с той Джульеттой — на глазах
И ровный свет нам видел — этот мир,
Как мы касались личности — в засов,
Что ровный ум мне держит — приговор
И тычет формой — будоражить кровь.
Вот та минута стала мне — кричать
И вижу я Джульетта — входит в церковь,
Где свод готичный — будет отвечать
Мне совестью за дар — от бытия.
Она прекрасна в ножнах — по краям,
Ей путь к сердцам ложится — осторожно
И лишь в глазах движением — я дам
Ей лет всего лишь двадцать — по лицу.
На этом свете был я — небогат,
Но руки в час тянул себе — назло,
Чтоб будущее в страхе — сохранить
Взамен искусства сложного — на вере.
Об этом не умею там я — петь,
Но слово в жирной пропасти — храня
Я вижу твой обычный склад — ума
И то, как дышишь ролью — откровенно
Ты — нежности заполненная дверь,
В которой ужас сходит — будто казнь
И я вбиваю роскошь — об заклад
Моей фортуны мира — жить доселе.
Пришла Джульетта в церковь — и стоит,
Что мучает ей ровный склад — на век —
Не знает в тяжбе — лучший человек
Внутри роскошной впадины — безумия.
Но лжи в сердцах притворен — только я,
Когда опять я вижу — между светом,
Как часть свободы — будоражит кровь
И льётся сердцем к миру — не родясь.
Джульетта стала мерной и — тоской
Ей дух ещё казался — сном последним,
Когда под тень псалма — взошли к пути
Ей вопли муки в адской — суете
И дух в судьбе заполнил — этот день
Над сном внутри не прошеным — доселе,
Где я стою и резвый в час — фонтан
Свой мерный направляю в смерти — ей.
Что думаю, когда болею — я,
Что вопль в груди немеет — от потуг
И мой швейцарский уровень — тревог
Мне тычет расстановкой — по уму,
Как день мертвецки пьян — наедине,
Как я отжил свой саван — при заре
И только чайки в Берне — мне молчат,
Как спать хочу в Швейцарии — опять
И видеть сон благой фортуны — лет,
Где здравствует мой новый — силуэт
От пройденной позёмки — по ручью,
Что мельче формы кванта — о мораль.
Прольётся дождь и я — не замолчу,
Не буду видеть стройные — поля,
Внутри которых замерла — земля
И страхом тени взметена — та ярость,
Внутри моей обиды — мне иметь
Свой стиль обычай — руки направлять
На стон судьбы — по замершей реке,
В которой сам плыву — себе на жалость.
Под тонны смерти в белом — укротив
За плотной тьмой — пространственный намёк
Без личной формы мнений и — огней,
Где живо обязательство — достойное.
Там вижу я могильный крест — во тьме
И только птицы шум считают — мне,
Как роли по опричникам — искать
Над пасмурной заслугой — поднебесной.
В ней ближе я и топчет — этот день
Мой фарс фортуны в каждом — кто хранит
Подземный свод иллюзий — от любви,
Но странно выбивает — сонный ладан
На дне своих отчаливших — надежд
Над этой формой здравия — прильнуть
К примете сердца — может быть вздохнуть
Иль звать свой рай — напротив современно.
Но тут Джульетта встала и — кладёт
Свой модный шарф на образ — для меня
И молится от формы — там пройдя
Свободу стойкой памяти — причуды,
Я к ней стремлюсь, но натыкаюсь здесь
На ветхий образ смерти — будто весь
Я сном рассыпан в кости — по краям
И мне не нужно больше — притворяться,
Что я как призрак мучаюсь — едва
Я вижу сон Джульетты — там на дне
И только час прелюдий — светит мне,
Как руки пожимают сверху — люди.
Мне зеркалом по облачной — звезде
Ещё приятней в страхе — приходить,
Коль будит сон Джульетту — от того,
Что чёрствый мерин — будоражит скол
Ещё одной обиды ей — сквозь власть
И тише козни в маленьком — раю
Я буду подле близости — от страсти,
Что в час недобрый в теле — восстаю.
Чем ближе сон родной — тем веселей
И руки льются в подлинной — примете
Прижать мой ровный уровень — беды
К любви ещё заклятой, как Джульетте
Там много мест внутри — на бытие
Искать готичный свод — на переменной,
Где ходит час единства — на пути
Стать новой целью для души — запретной.
Но более всего я слёз — боюсь,
Что будет мучить сон её — мне смерть
И спать она не даст в могиле — мне,
Как пройденный источник неба — страсти,
Где ходит там под лунной — мостовой
И меньше часа будоражит — кровь,
Чтоб там любить искусство — и редея
Ещё искать недобрый мир — вокруг.
Вот вышла в солнце мира — сквозь умы
Ко мне Джульетта милая — на встречу,
Как тают графской боязни — миры
И только тлен крадётся — притворять
Ей новый цвет фасона — для идей,
Коль скоро будем вместе мы — играть
На солнечном раю — особый возраст
Меж близкой холки мира — от неё.
Не жив я — ну и пусть, во мне и зло
Всё также опочило в дар — чудес
И млеет формой зависти — давно,
Что я не меньше толщины — последней
Иду и в том сражаюсь — для любви,
Чтоб встретиться глазами — за края
Одежды новой мании — в фасон,
Коль старо было в сумерках — пришествие
Молитвы ровной — для её души
И песни скромной, что играет ад,
Когда иду я в сумраке — спешить
На свой подземный ветер — маскарад.
Не меньше страха — может укорить
Моя мораль швейцарского — ума,
Чем тише будет кладезь — до поры
Считать минуты в образах — заката,
Когда тот строгий миф — пошёл ко дну
И нет внутри иллюзий — от зеркал,
Но стихло поле ровной — пустоты
И сам я вновь увидел — те черты,
Как майский праздник — снова говорит
И дышит мне скабрёзностью — вокруг,
Не покладая нежность — между рук
И не снимая тонкий холод — воли.
Но сам снимаю я свой миф — пока
Ищу часы в наручной — белизне,
Ищу и этим в сумерках — кровать
Всё также ищет пройденное — время
По топкой форме образов — расти,
Где будет страхам мука — притворять
Мой день — внутри фатальности идти
Над словом от прибрежного — заката.
Но сам в швейцарской муке — озарён,
Я жду и вышла там Джульетта — вон
Из церкви в счастье облака — любви
И словно погрузилась в тон — надежды,
Что будет дома страстно — засыпать,
Там будет видеть облачный — приют
Над небом голубого свода — мира
И тонкой формой впадины — на юг.
Мне этот вздор казался — без ума
На тонкой мифом талии — твоей,
Но сам в руках держу я — не скрывая
Свой час недобрый в совести — на страхе.
И нет надежды выжить нам — пока
Те птицы воют в недрах — надо мной
И льётся формой чистая, как разум
Мне повесть — обойти тебя судьбой.
Но лечь при этом в гроб — в неё назло,
Пока дышу на сумерках — под слово
И став там смертной областью — руин
Ещё нещадно думать, где один
Я сам оставил разум свой, как холод
И страстно стала в небе том — грести
Мой ветреный узор — одна лишь полость
Над формой безобразной, где расти
Мой дух хотел бы в мире — для тебя
И видеть солнце в прозе — от того,
Что час случайный не горит — за этот
Сугроб мгновения — в близости его.
Он также — жар над совестью моей
И форма счастья — будоражить дни
Пока идут внутри — одни дожди
И мы стоим под сонным — опахалом,
Ещё заметно в цели — притворяясь,
Что нет нам целой вечности — искать
Друг друга в мысли подлой — оттого,
Что нет ценнее часа — там страдать,
Как день недобрый в разуме — чутья,
Как солнце символизма — жить идеей
И точно падать в мужество — руин,
Пока проходит дух, вещая к цели.
Ведь сам пророк не очень — выбирал
Свой день недобрый в мании — пера,
Свой смысл исходный — в том лишь, упрекнув
За этим часом — сумерки из ада.
Но меньше слова я хочу — хранить,
Как граф безумный в праве — для того,
Кто милый утром будит — не себя,
А смелость — на придворной высоте.
Там видел я морали славный — ад
И тонкий свет мне озарял — мираж,
Где были мы с Джульеттой, как орган
За томной перемычкой — формы света
У счастья для подножия — судьбы,
Что холит день земной, ещё сказать,
Как мало счастья можно — узнавать
Мне в целом мире — по одной обложке
Из тысячных историй — между мест
Напротив манны строгости — понять
Ещё церковный уровень — надежд
Под тихий звон ласкания, как прежде.
Вдруг вижу я идёт ко мне — она
И руки вдоль по талии — сложила,
Чтоб смерти приготовить — уговор
И точный склад иллюзии — во мне,
Как долго я блуждал в кровати — сам
И только крест мне не давал — очнуться
От страха между правдой — выбирать
Свой день чудес и ночь — одну из бездны.
Там вынул я в руках свой жгучий — меч
И тонко прикоснулся — между плеч
В её гортань — по бережной тоске,
Как лань любви в исчадии — быть светом
И томно лишь бежать — наедине
По сладкой форме мира — на кровать,
Что делаешь сегодня ты — и мне,
Коль хочешь мёртвой пользой — унывать
За право быть идейной — для любви
И тешить тело на вампирской — тьме,
Когда тебе нетленной формой — рай
Уже открыл свой уровень — надежды.
Вот вижу страх мне сузился — пока
Я зыбко видел в области — нутра,
Как кровью наполняется — мой век,
А ты приходишь думать, что пора
В любви искусства правила — надежд
Ещё к себе — задумчивой приметой,
Где только смыслам можно — потакать
И ждать в глазах властителей — судьбы.
Но сам я прихожу в недобрый — час,
Как меткий господин — судьбе назло,
Как древности искусство, чтоб отжать
Свой ветер переменной, где несло
Мне право в мире личности — надежд
И этим жило в пройденном — раю
За близкой сердцу призмой — выбирать
Мой дух культуры — в этом умирать.
Чтоб стать вампиром для идеи — глаз,
Для вечности остаться — в первый раз,
Как солнце над прибрежной — мостовой,
Ещё в любви крадущегося — дважды
И трижды — между образом зари,
Что смелость тешит по одной — любви
Над пропастью искусства — выбирать
За крайний вес страдания — на памяти.
Но ночь моя окончилась, а ты
Лежишь в своей кровати, где мечты
Уж больше не горят от спеси — черт
И там не прикрывают — твой обет
Быть доблестной служанкой — от умов
И также добродетелью — для глаз,
Ещё искать свой вечности — приказ
И ждать над эпохальным роем — пчёл
Ту личности мораль, откуда счёл
Я только власти верный — сувенир,
Ведь я пришёл для встречи, как вампир
И мне сегодня множеством — награды
Быть ближе этой фобии — от звёзд,
Чтоб там пронять молитвенный — удел
И стать тебе наместником — под смерть
Моей притворной робы, чтобы здесь
Мы вечно воскресали, где б края
Ещё внутри одежды — смяли гроз
Могучий шелест мира, словно рок
И странный формы оборотень — ложно.
Где будем мы искать себе — судьбу
И видеть преимущество — от глаз,
Что верх цинизма делит — каждый раз
Часы — над эталоном странной лжи,
А после разделив в недобрый — час
Там будет похвалой культуры — гнать
За вой судьбы — по сумеркам ещё,
Как ветром притворяться мне — устало
Так нынче надоело в громе — лет
И тычет власть свой новый — силуэт,
Надев перчатки в розовые — сны,
Как будто нет на свете — диалекта,
Чтоб свод любви готический — пронзить
И выждать час простительный — ещё
Для формы возле области — понять
Скульптуру черт и высмеяв — опять
Ей рот своей особенностью — глаз —
Искать могилы в ровный, свежий час,
Когда пройдут единства — те дожди
И станет нам так мило — и тревожно
Искать наш новый мир — наедине,
Как жили мы в Швейцарии — тогда
И как ласкались — в мёртвые века
Под сумраком наставшего — обычая
Ещё сегодня приходить — на свет
И там тащить свой долгий — силуэт,
Где между миром сходит — на пока
Недобрый час у смерти — дуракам.
Он множит преисподний — декаданс
И стелет формы неизбывной — стати,
Что хочет вновь подкрасться — из нутра
И вылепить свой ад — тебе на совесть,
Как редкий формы глаза — свой алмаз,
Как миф внутри пристройки — по углу,
Где нет уже вампира — потому,
Что спрятался он между — тесных входов,
Куда тебе и глаз смотреть — не стал,
А нынче формой тождества — объял
Вселенский хаос в молчаливой — мгле,
Чтоб видеть чудо солнца — нам везде
И в каждый срок любить — себе одну
Молчания привычку — в свет хранить
Могильный ужас целости — причины,
Что нет тебе там жизни — обмануть
Судьбу и страх невежества — о рай,
Чтоб счастье века в чувстве — выбирать,
Но только падать миром — на огонь
Из личности коварной, словно роль.