...Как говорится,
в каждой шутке доля шутки;
я помню эту вечеринку у друзей
и память входит осторожно, как в музей,
в огромный зал минутной паузы: "Минутку..." -
да, вроде так я, выбирая, что прочесть,
им и сказал, меня собравшимся послушать.
Я вспоминаю ситуацию, как текст,
который, может быть, за этим был и нужен.
И, проговаривая тихо восемь строк
стихотворения, я снова вижу лица
и ощущаю вкус... нет! знаю назубок
шампанское, которым не напиться,
теперь - тем более...И крикнул: "Гумилёв!"
над самым ухом чей-то пьяный женский голос...
Бывают женщины как длинный рыжий волос
в дому, где жёнушке наставили рогов,
но та пока еще лишь только замечает
вдруг подозрительное что-то на пальто...
Так произносишь, за себя не отвечая,
стихи, в которых ты - все сразу и никто.
И потому не все равно ли, как назвали,
и брали за руку, куда-то уводя.
И только бог тысячеликий был судья
вранью внезапному: "На днях меня издали..."
Я ляпнул это со второго этажа,
с дубовой лестницы над кухонным застольем.
Хозяин дома, помню, руку мне пожал,
как зритель в театре, восхищенный ролью,
и угостил меня сигарой. Что за миг!
Как мне поверилось тогда, как замечталось!
Как будто чаемое в жизни приближалось
ко мне, как скорость набиравший грузовик.
Зачем я врал тогда? Куда меня за руку
подвыпившая женщина вела?...
От той истории остались только звуки,
как листья, свернутые в твердые слова.
И вещь наивную, безумную идею -
не по карману, не по статусу - несу
к губам и чувствую себя Хэмингуэем,
каким-то чудом и поныне не осмеян
в стихах ожившей публикой внизу.
|
Получила большое удовольствие от прочтения!
Хотела было написать небольшой эксик для Вас, а зацепилась за Хемингуэя - вот что получилось.
Не повезло Хемингуэю, как известно,
В приватной сфере. "Гибралтарская скала"
Звала его Марлен, но если честно,
Ему, конечно, верной не была.
И пережив страдания и муки
Болезней разных, стрессов и измен,
Он на себя писательские руки
Вдруг наложил... Что он держал в уме?
Трагичность - главная черта сюжетов
Перетекла в основу личных драм -
Был гедонистом, стал анахоретом,
Индифферентным к жизненным дарам.
Да, так бывает - тот, кто был обласкан
Властями, женщин целой чередой,
Вдруг понимает - это только маски,
А он остался недооценён, недо...
Для всех - красавец, журналист и мачо,
Порою говорили - лиходей.
Сигара, борода... Но был охвачен
Испепеляющей борьбой страстей.
Нам не дано узнать, что за химеры
Больного мозга истязали плоть,
Какой в душе придерживался веры,
Каких чертей стремился побороть?!
Последний кадр - зжжённая сигара,
На дне бокала виски, тает лёд.
И он - Гигант, ещё совсем не старый,
Любимого ружья заряд в себя пошлёт.