Он смотрел пронзительно, по волчьи,
Молча, без протянутой руки.
Люди проходили также, молча,
Жалкие бросали медяки.
В куртке неуклюжей, длиннополой,
В холоде осенней тишины,
Загнанный в капкан судьбой тяжёлой,
Не увидит будущей весны.
Обагрится и послушно ляжет
Лист последний в зябкую ладонь.
Прихожанин жалостливо скажет:
«Там тебя приветят, шелупонь»,
Бросит в кассу общую целковый,
Стянет старый кожаный картуз,
И поможет братии церковной
Опустить в могилу скорбный груз.
А какой-то пьяница, из местных,
Выведет дрожащею рукой:
«Похоронен нищий. Неизвестный.
Боже правый, с миром упокой!»
|
